Обыкновенная жизнь. Роман. Александра Китляйн

единственную вечеринку в клубе позволил себе моряк посреди семейных дел. Его увела туда Нюрина Маруся. Она вышагивала рядом с дядей в новом ситцевом платье с оборками и ловила завистливые взгляды местных девчонок. «Моряк с печки бряк, не умеет жить без врак», – кричала мелюзга, прячась за кучкой девчат, которые, кто украдкой, кто в упор рассматривали красавца и прыскали в платочки. Местных парней оскорбляли явные намёки на их предпочтение. Нюрин Ваня предупредил его:

      – Деревенские могут побить за то, что ты им дорогу перешёл. Аккуратнее веди себя, братка. Назвать его дядей Ванятка не хотел, потому что упорно считал братьями всех Никишиных пацанов.

      – Что ж мне и девушку на танец не пригласить?

      – Меня спросишь, какую можно…

      – Да не привыкли отступать моряки. Я и сам тут свой. За кого ты меня принимаешь?

      Никаких драк однако не произошло, а любовь случилась.

      На танец в тот же вечер он пригласил одну девчоночку, по имени Валентина. Это была внучка Лупана Гавриловича, сына которого, Макара, обвинили в разбойных нападениях и убийстве одного из советских руководителей и казнили. Это был её отец. И она, так же, как Калачёвы, носила обидное, хоть и другое звание – дочка бандита.

      Смело откликнулась на приглашение, пошла танцевать. Кто-то из злыдней кому-то шепнул, что одного поля ягодки сошлись сразу. Но и это забудется, мелькнёт унесённым ветром осенним листом, исчезнет засохшей травою. Увезёт Валентину моряк из деревни насовсем.

      Они шепотков не слышали. Понравились друг другу. И всё.

      Он повторил приглашение её на танец несколько раз и увёл на свидание.

      После следующей их встречи и проводов, когда поднимался на пригорок к своей избе, его окликнули:

      – Что, моряк, говорят, невесту выбрал?

      Перед ним стоял цыган.

      – Выбрал. А вам что? – бросил резко.

      – Поговорить.

      – Поговори, – моряк впился острым взглядом серых глаз, в которых плескалось море, в полуночные очи цыгана. Но неприятия не увидел. – Куришь?

      – Угостишь, покурю.

      Закурили.

      – Хорошую девушку выбрал.

      – Кто ты такой – указывать?

      – Спрячь гонор. Я тебе не судья и не учитель. У меня другой к тебе интерес. Знаю кое-что про донос на твоего отца.

      Володя напрягся.

      – Был у нас тут старший конюх, по имени Степан Яковлевич. Помнишь такого? Перед тем, как твоего отца на принудительные работы отправили, заходил он ко мне с приказом подковать лошадей. О том, о сём болтал, мне завидовал, что, моё рабочее место, никому не нужное, меня охраняет. Нет кузнецов в округе. А вот про Никиту Лукича сказал, что ему не отвертеться – за свои байки отвечать будет. И мне одну выложил, про хомут. Вот за эту байку да что матом Никита Лукич Степана понужнул, его, думаю, наши власти и наказали. Умный был батя твой. А хочешь, ещё одну байку Никиты расскажу – про Судьбу, тебе на память