Криминальное лихо. Повесть и рассказы. Александра Китляйн

с ноги на ногу возле отца:

      – Жёнка-то где? Спрашивала клушу у моей. Вот пусть возьмёт. Не жалко. Да, пусть и не возвращает. Вот ведь совесть, – вздыхает старый тяжко. – Если б не увидели, она бы промолчала, а увидели, толкат на поступок. Вывод-то он из жизни напрашивается… Совесть на миру красна, а когда никто не видит, она пома-алкиват в тряпочку.

      – Философ, – отзывается Иван Данилыч. – На миру – значит?

      Он сидит на скамеечке и сколачивает ящик для курицы, чтобы посадить парунью, крутит головой, не глядя на соседа. Вышедшая на крыльцо Татьяна Иосифовна берёт курицу и со словами:

      – Спасибочко вам. Это Тася мне обещала. У меня-то больно не надёжная клуша, никак не усядется, – уносит в сарай.

      Пашка слушает, а внутри у него, то ли в голове, то ли в душе что-то работает. Он сам себе думает, что дед Гриша какую-то общую правду знает, которая и его, пацана, затрагивает. И про совесть на миру – ему мысль понятна. И дядька-вор тоже, странным образом прав, и его, Пашкин детский грех, как-то даже оправдан.

      Философ сразу не уходит, виновато стоит около соседа:

      – Отпустила совесть – то, курицу отдал, и отпустила…. Я, ты сам знашь, живу вдумчиво, без этого нельзя. Ты тоже мужик со смыслом. И ребята у тебя не дураки. Ну, а ты-то обиду не дёржишь? – произносит на деревенский лад «дёржишь».

      – Да зачем она мне, обида? – отзывается Данилыч. И завязывается неспешный обмен мнениями о самом сокровенном в жизни.

      Сам – то Данилыч жадным никогда не был, но, что «скупость не глупость», принимал.

      Жить всем хочется достойно. Для Данилыча достойно живущий – это имеющий должность, образование, пользующийся хорошей репутацией у людей, среди которых живёт, получающий прилично за свои труды – это тоже немаловажно. На эту тему отец рассуждал частенько. Из рассуждений выходило, что человек хочет не хочет, а должен сильно стараться, чтобы жить хорошо, здоровьем своим он расплачивается за все блага, которые добудет. Поэтому, считал он, человек человеку многое должен прощать, а правильнее всего не замечать в человеке дурного, «не сосредотачиваться на нём – человек сам дойдёт, в чём он не прав, и сам перестроится». С другой стороны, становилось ясно, что «человек – это такая ненасытная скотина, удовлетворить которую невозможно». И всё ему больше и больше надо. Эта мысль так часто повторялась стареющим отцом (Видимо, от того, что время его прошло.), что Пашка запомнил её прочно, и не только запомнил, но и обдумал не один раз. Не отсюда ли возникло у пацана беспокойство: как бы не остаться позади всех во всеобщей растащиловке?

      Жил Иван Данилович Свиридов в Берёзовом с 50-десятых годов. Тогда проводилась компания по поднятию целинных и залежных земель. Он приехал в Восточный Казахстан с женой и маленьким сыном Васькой из-под Воронежа, да и застрял на всю жизнь. По специальности был трактористом. До самой пенсии так и проработал бы, уж очень привязан был к этой технике. Если бы не больное сердце. Перешёл на лёгкий труд годам к пятидесяти, когда последний сын подрастал. После