Три кварка 3 (1982-2012). Конфайнмент. Владимир Тимофеев

про́токол, сдал, приня́л, отпечатки пальцев»2), потом до глубокой ночи мурыжили в медсанчасти (чуть ли не в задний проход заглядывали в поисках компромата), и только затем отвели в камеру и оставили там киснуть в безвестности – прокручивать в памяти все свои косяки и тупо гадать, за что же меня всё-таки законопатили в эту законопатку.

      Камера, кстати, оказалась совсем не такой, какую всегда рисовали в либеральных журналах времен перестройки и «святых девяностых». Типа, по сто человек на пятьдесят квадратов и тридцать коек, спать по очереди. Спорить не буду, возможно, так всё и было, но к той камере, в которой я очутился, эти страшилки отношения не имели. Четыре стандартные койки (причём, одноярусные), зарешеченное окно, под ним радиатор, в углу умывальник, чаша «Генуя» за кафельной загородкой, крашенные маслом стены. И народу – помимо меня ещё двое: мужичок лет около сорока и пацан примерно моего возраста.

      – Всем сала́м, – проговорил я, когда дверь захлопнулась.

      Пацан в ответ что-то буркнул (видимо, тоже «привет»), едва приподняв голову от подушки, а дядька сразу же взял быка за рога, как будто не спал совсем. Оторвался от шконки, свесил ноги на пол и смачно зевнул:

      – Курево есть?

      – Нет, – я бросил на ближайшую койку казённый матрас и неторопливо продолжил. – Дымить не дымлю, но, будет возможность, скажу, чтобы передали.

      – Масти каковской будешь? – прищурился мужичок.

      – Пока никаковской, – пожал я плечами.

      – Первая ходка что ли?

      – Не знаю.

      – Как это? – удивился сиделец.

      – Обвинения не предъявляли, подозрения тоже.

      – А протокол?

      – Какой протокол?

      – Протокол задержания. Ты что-то подписывал?

      – Что-то подписывал. Но там тоже без обвинений.

      – Защитник был? Основания для задержания указаны?

      Я покачал головой:

      – Нет. Защитника не было. И основания тоже не видел.

      – Ну, тогда это просто филькина грамота, – дядька улёгся на койку и заложил руки за голову. – Тебя, видать, просто помариновать захотели. А основания завтра предъявят и адвокатишку соответствующего подгонят. У них это завсегда. Но ты, паря, учти: сразу ни в чём не колись. Ежели что учудил, пусть сами доказывают. Понял?

      – Понял. Чего ж не понять?

      – Ну вот и ладненько… А курево – это хорошо. Без курева тут тоскливо…

      Сосед по камере не ошибся. Меня действительно повели на допрос только на следующее утро. А я, как дурак, всю ночь прикидывал варианты, но ни до чего конкретного в своих размышлениях не дошёл, только вымотался умственно и физически. Вариантов было действительно много: от «засветился на матче Спартак-Харлем» до совершенно банального «меня проверяют на вшивость «Седой» и компания»…

      – Итак, Фомин Андрей Николаевич, – не то спросил, не то констатировал факт сидящий за столом «гражданин начальник».

      Я на всякий случай кивнул. Отнекиваться было бы странно. Прямо перед прокурорским работником (чёрный мундир, по два просвета и по одной звездочке на петлицах)

2

Фраза Лёлика из к/ф «Бриллиантовая рука».