Три кварка 3 (1982-2012). Конфайнмент. Владимир Тимофеев

рону парка. Тёмное дорогое пальто, кашемировый шарф и по-пижонски, до блеска, начищенные ботинки совершенно не сочетались с надвинутой на лоб «пролетарской» кепочкой. Впрочем, глядя на бегающие глазки и суетливые дёргающиеся движения, вряд ли кто-нибудь из прохожих заподозрил бы его в нарочитом «народничестве» и уж тем более в подражательстве давно умершему вождю.

      В реальности, он просто боялся простыть – на осеннем ветру подхватить простуду раз плюнуть – но надевать дорогую и статусную зимнюю шапку было пока рановато, а шляпы в начале 80-х уже практически вышли из моды. Хочешь не хочешь, приходилось довольствоваться тем, что есть. Других соответствующих сезону «прикрышек» для лысеющей головы гражданин не имел, а носить вязаные молодёжные «петушки» не позволяла престижность – всё-таки не сопливый пацан, а уважаемый член общества, прилично воспитанный и хорошо образованный…

      Шагов через двести интеллигентный обладатель нестатусной кепки свернул по тротуару налево, к скрывающемуся за деревьями ИПУ – Институту проблем управления. Вероятней всего, как решили бы местные обыватели, он был рядовым сотрудником этого учреждения, пусть и не обделённым способностями, но ничего серьёзного пока не добившимся. Возможно, когда-нибудь в будущем, в другой области и при иных условиях он мог бы достигнуть чего-то большего и даже стать знаменитым, но здесь и сейчас – обычный, непримечательный и мало кому интересный …

      Погружённый в мысли, гражданин не сразу заметил, как от стоящей неподалеку машины ему наперерез двинулась девушка в светлом плаще.

      – Березовский Борис Абрамович?

      – А? Что?

      Человек с портфелем остановился и недоумённо посмотрел на перегородившую дорогу девицу.

      – Я спрашиваю, вы Березовский? – повторила она, поправив очки.

      – Да, это я. А…

      – Старший лейтенант Кислицына. Комитет Государственной Безопасности.

      Под нос Борису Абрамовичу сунули раскрытую «ксиву», а сзади и сбоку подошли двое каких-то «штатских».

      – Эээ…

      – Вам надо проехать с нами, – девушка убрала удостоверение и указала на автомобиль.

      Её хмурые товарищи взяли гражданина Березовского под локотки.

      – Но позвольте! – вскинулся тот, словно очнувшись. – Мне надо на работу! У меня же там семинары, встречи…

      – Не беспокойтесь. Ваше начальство в курсе, надолго мы вас не задержим.

      Ничего больше не говоря, дама в плаще развернулась и направилась к ожидающей их машине.

      Двое сопровождающих запихнули Бориса Абрамовича в салон и плюхнулись рядом, плотно зажав с обеих сторон. Лейтенантша уселась спереди, в пассажирское кресло.

      Водитель нажал на газ. Автомобиль тронулся с места…

      «Странно… Почему Жигули, а не Волга?» – подумал задержанный, когда они вырулили на Профсоюзную в направлении области.

      – Простите, а куда вы меня везёте? – осторожно поинтересовался Борис Абрамович минут через пять.

      – В Битцевский парк, – не оборачиваясь, бросила девушка. – Вам надо кое-что засвидетельствовать.

      – А что име… – попытался было уточнить Березовский, но его грубо толкнули в бок, и он благоразумно умолк…

      В парке машина остановилась на одной из дальних дорожек.

      Из автомобиля выбрались все, включая водителя.

      «Какие-то они все молодые», – неожиданно промелькнуло в мозгу.

      – Нам туда, – махнула рукой девица.

      Прижимая к груди портфель, Борис Абрамович двинулся следом.

      Остальные, нервируя сотрудника ИПУ, молча хлюпали сзади.

      В осеннем лесу было сыро и зябко. Научный работник с тоской глядел на голые ветки деревьев, гниющую под ногами листву, на свои заляпанные грязью ботинки и чувствовал, как с каждым шагом левый всё больше и больше наливается тяжестью, а правый начинает подозрительно чавкать.

      «А говорили, что югославские не промокают. Врали, наверное…»

      Додумать мысль до конца задержанный не успел.

      – Здесь!

      Дама остановилась возле какой-то берёзы и резко развернулась на каблуках.

      В ту же секунду Борис Абрамович согнулся от сильного удара под дых. Кепочка полетела на землю. Ловящего воздух несчастного прижали спиной к дереву, завели руки за ствол и крепко связали. Ни крикнуть, чтобы позвать на помощь, ни даже просто вздохнуть научный сотрудник не мог – в рот ему вставили кляп, сделанный из собственного шарфа.

      Когда «товарищи в штатском» отошли от связанного Бориса Абрамовича, к дереву шагнула девица. Достав из сумочки пистолет, она направила его прямо на пленника:

      – Гражданин Березовский Борис Абрамович! За преступления, совершенные против народа и государства, вы приговариваетесь к исключительной мере наказания – расстрелу. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит.

      Приговоренный, выпучив от натуги глаза, попробовал промычать что-то членораздельное, типа «это какое-то