Цеховик. Книга 8. Запах денег. Дмитрий Ромов

ни жива, ни мертва от усталости лежит на стульях и спит. А я заставляю свою королеву красоты рассказывать о подготовке к конкурсу и, собственно, о самом конкурсе.

      – Очень жаль, – замечает она, – что ты не видел ни одного моего выступления.

      – Мне тоже, – соглашаюсь я. – Но у меня были очень важные дела, поверь. И ты не предупреждала, что будешь выступать.

      – Ты кого-то убил сегодня? – тихо спрашивает она.

      – Что? – округляю я глаза. – Нет, конечно.

      – У тебя плохая работа, – качает она головой, понимая, что поделать с этим ничего нельзя. – Она тебя изнутри съедает …

      – Егор Андреевич, – прерывает нас охранник Костя. – Вас там к телефону.

      Я с удивлением смотрю на часы. Времени-то ого сколько. Кто же там, Злобин?

      – Кто? – спрашиваю я.

      – Новицкая, сказала очень срочно.

      Что глубокой ночью может быть срочного у Новицкой? В это время даже и любовью заниматься поздно и лениво. Качнув головой, я встаю и иду к телефону. На Наташку не смотрю, и так чувствую её прожигающий взгляд на затылке.

      – Алло.

      – Егор… – голос её звучит как-то странно, глухо и испуганно.

      – Что-то случилось? – спрашиваю я.

      – У меня тут Голубов…

      – Кто это? Арсений что ли? Зачем ты его впустила?

      В один миг усталость и расслабленность оказываются далеко, где-то в другой жизни. Сердце срывается в галоп, а по спине пробегает озноб.

      – А я сам вошёл, – раздаётся развязный, злорадный голос. – И знаешь, что я собираюсь делать? Я собираюсь причинить кому-нибудь жуткую боль и страдания. Скорее всего, это будет Иришка. Хотя, ты можешь её от этого избавить. Приезжай сюда, и я её не трону, удовлетворюсь тобой. Только приезжай один, иначе ей будет очень и очень плохо.

      – Егор, у него нож! – раздаётся вскрик Ирины, но резко обрывается и мне кажется, что я слышу сдавленный стон.

      – Ничего не бойся, – шепчет он. – Приезжай, нам есть о чём поговорить…

      3. Кино да и только

      Не бойся, так не бойся. Не буду. Честно говоря, я уже настолько вымотан за эту ночь, что единственное, чего я боюсь, это то, что она никогда не закончится, замкнётся в петлю и будет болтать меня вечно, в этом дне сурка, в ночи, вернее.

      Нажимаю на кнопку звонка. Динь-дон, дон-дигидон. Дверь приоткрывается, правда соседняя с квартирой Новицкой. Чуть-чуть, не больше, чем на ладонь. В щель, фиксируемую цепочкой, выглядывает встревоженная старушка.

      – Ходють-ходють по ночам… – ворчит она.

      Наверное из первых комсомольцев бабуся, а может тёща или бабушка какого-то цекашного функционера, Иркиного коллеги.

      – Здравствуйте, – спокойно говорю я. – Извините за беспокойство.

      – Ты с кем разговариваешь, хорёк? – раздаётся приглушённый голос Арсения из-за двери Ирины.

      – С соседкой вашей. Спать ей мешаем.

      Соседка торопливо хлопает дверью.

      – Я тебе сказал, чтобы ты один пришёл?

      – Так я один пришёл, – отвечаю я. – Посмотри в глазок-то.

      Главное, не вру ведь.