Бегство от реальности Саймона Рейли. Анастасия Калямина

сделай одолжение! – попросила Карси. – Выйди!

      – Я могу отвернуться. – Бодро заверил тот, открывая второй ящичек и шаря там рукой. Видимо, раньше его не просили о таком.

      Этот парень вообще знаком с нормами приличия?

      – Уверен? Может, тебе наскучит стоять лицом к стене целый час, я долго одеваюсь, – Карси действительно не понимала, почему он не мог знать того, что люди переодеваются без посторонних.

      – Правда? А моя мама…

      – Ну, я ведь не твоя мама! – Карсилина не дала ему договорить.

      – Ладно, извини. – Смутился Тюбенций, отходя от тумбочки, и, чересчур медленными шагами, дошел до двери.

      Там он дёргал деревянную потёртую ручку, делая вид, что дверь не открывается. Затем, махнув рукой, вышел.

      – Хорошо хоть не додумался мне завтрак в постель принести! – фыркнула Карсилина. – Странный какой-то.

      Девушка встала с кровати, хлопнула в ладоши, кровать заправилась. А Карси, вместо пижамы, была уже одета в зелёную кофту с длинными рукавами и джинсовые брюки болотного цвета. На ногах были серые сапоги со шнурками.

      – Вообще-то, я немного не так хотела, – пробормотала Карсилина, разглядывая себя в большом старом зеркале, одиноко висевшем возле окна. Этот вид магии получался у нее всегда как-то косо. – Хотя.... Для похода сгодится!

      Карси засунула руку в большой карман кофты – мешочек с записками был с ней. Хоть и не болтался теперь на шее.

      Тюбенций ожидал, сидя на скрипучем табурете, в прихожей, которая, по совместительству, была еще кухней и гостиной. В руках юноша держал длинную и толстую палку, к ней был привязан пузатый тряпичный узелок. Ткань была белая в красный горошек, и с жирными пятнами. От скатерти он её, что ли не стиранной отрезал?

      – Это что? – спросила Карси, понимая, что лучше ответ не слышать.

      – Провизия. Как раз хватит до Смысловца. – Спокойно ответил Тюбенций. – Бутерброды с курятиной.

      – Но ткань тонкая! – поразилась девушка, найдя в этом узелке маленькую дырочку, грозившую стать большой, оттуда даже уголок хлебного ломтика выглядывал, привет передавал. – Еда выпадет…

      – Не знаю, – Тюбенций так не считал, затем встал и перебросил палку через плечо, узелок ударился о дверь. – И не такое с голодухи съешь.

      – Вот сам и ешь. – Карси представила, в каком виде будут все эти бутерброды, если, конечно, дотянут до момента «подкрепления». – Может, дома их оставишь, не будешь лишнее тащить?

      – Лишнее? – Тюбенцию такое заявление насчет бутербродов показалось обидным. – Это самое необходимое! Зачем я так старался, встал в пять утра, готовил их. Возьмём с собой!

      – Я и не знала, что у тебя на готовку бутерброда два часа уходит. – Съязвила Карси.

      – Возьмём с собой!

      – Мама твоя съест и оценит…

      – Возьмем! – Тюбенций сейчас напоминал капризного ребёнка, для пущей убедительности ему оставалось лечь и закатить истерику, стуча руками и ногами по полу.

      – Хорошо, как хочешь. – Сдалась Карсилина, пообещав себе, что при первой попавшейся возможности избавится