Мальтийская история: воспоминание о надежде. Андрей Николаевич Григорьев

бомба попала в акваторию Великой Гавани – наша «Бретань» всё ещё продолжала раскачиваться на волнах, поднятых взрывом.

      В центре города появился столб – очередная бомба. У меня пробежал внутри холодок: под бомбёжку могли попасть мои единственные знакомые в Ла-Валетте – Надэж или Найдин. «Только бы они успели скрыться в убежищах!» – я стиснул кулаки, вспоминая родителей, но мне оставалось только молиться за девушек.

      Огонь зенитных орудий всё-таки делал своё дело: бомбардировщики беспорядочно отступали в море, спешно сбрасывая боекомплекты вниз. Море превратилось в бурлящую грибницу, только вместо грибов – высокие столбы воды. «Горбуны» с глухим рокотом возвращались на север.

      Папаша Гийом встал и начал отряхивать пыль со своей замасленной робы, я последовал его примеру.

      – Ты это видел, Малыш? – на его лице было написано искреннее возмущение. – Последний раз такое испытывал в восемнадцатом под Верденом. Чёрт знает, что здесь творится!

      Я оглянулся на наше судно – всё в порядке. Моро спустился из командной рубки. Увидев нас, громко проорал:

      – Вы там целы, дьяволы?!

      Ответом были наши поднятые вверх руки.

      Мы выбрались из укрытия, намереваясь вернуться на «Бретань», как услышали стоны и всхлипывания на фоне громких криков зенитчиков с затихшей батареи. Папаша Гийом остановился и прислушался.

      – Что это, парень? Слышишь?

      Звуки повторились откуда-то сверху. Я поднял глаза в поисках источника шума. Ничего не увидев, предположил:

      – Может быть, что-то случилось у артиллеристов?

      – Может быть, – пожал плечами старший механик и хотел уже двинуться дальше, но скатывающиеся камни со склона заставили нас повернуться к расщелине в стенах форта над нами.

      – Надо посмотреть, что там, – Папаша Гийом решительно начал карабкаться по склону. Но его решительности хватило на пару метров: альпинизм, явно, не входил в круг его любимых интересов. – Давай, Малыш, ты чуть помоложе, посмотри, что за там чертовщина, – он мгновенно скатился вниз.

      Цепляясь за валуны, я начал взбираться вверх. Склон, покрытый травой и камнями, для молодого моряка не представлял особенных трудностей, и вскоре, повернув за угол выступа крепостной кладки, я уже мог наблюдать небольшую площадку под стенами – там кто-то лежал и стонал, иногда всхлипывая. Раздался металлический звон, я покосился в сторону: на краю площадки стояла, иногда тряся головой, коза. Обыкновенная коза, грязно-серого цвета. Звенел колокольчик, висевший у неё на шее. Но долго рассматривать животное мне было некогда, я бросился к лежащему человеку. В два прыжка я был уже рядом с ним. «Что с ним?» Это оказалась пожилая женщина – одним словом, старушка. Она лежала и стонала. Увидев склонившееся над ней лицо, что-то пробормотала по-мальтийски.

      – Что с Вами? – спросил по-английски и сел на колени рядом с ней.

      Она медленно приподняла правую руку ко мне.

      – Сынок, мне нехорошо.