Мальтийская история: воспоминание о надежде. Андрей Николаевич Григорьев

ящики, тюки, мешки. Всё это загружалось в грузовые трюмы нашего судна.

      Несмотря на всю секретность проводимой операции, в среде моряков трудно что-то скрыть, и Папаша Гийом уже поделился последними новостями: завтра уходит очередной конвой в Александрию, в состав которого входит наша «Бретань». Штаб восточно-средиземноморского командования эвакуируется с Мальты в Египет – таково решение Черчилля.

      Уже к вечеру удалось разместить и закрепить весь груз. Судно было готово к завтрашнему отплытию. Усталые, но довольные члены экипажа после вечерней поверки разошлись кто куда.

      На зенитных точках возились солдаты. Объявлена полная боевая готовность; угроза атаки со стороны фашистов стала реальностью. Но я в это не очень верил: вряд ли макаронники так быстро смогут провести серьёзные операции против британских войск.

      Кругом ходили рабочие и прибивали, где только можно, указатели к бомбоубежищам. Самих подземных катакомб на острове было немало благодаря строительным гениям ещё рыцарей мальтийского ордена, в том числе и в Великой Гавани: несколько входов в стенах окружавших бухту фортов давали возможность жителям скрыться в случае бомбового удара фашистов по острову. Теперь над входами в бомбоубежища висели большие таблички на английском и мальтийском.

      Помывшись, побрёл домой, на улицу Сент-Джонс. Всё-таки решил попрощаться с мадам Растиньяк перед нашим отплытием. Сначала зашёл на свою квартиру – соседка как обычно отсутствовала – надел белую рубашку и отправился знакомой дорогой к Надэж. К счастью, мадам Растиньяк была дома. Открыв входную дверь, она сразу узнала меня, несмотря на сумрак в коридоре.

      – О, Викто́р, какое счастье, что ты зашёл! – она прижала руки к груди. – Я так виновата перед тобой. Заходила к тебе, но…

      – Не стоит, Надэж, – перебил её, махнув рукой. – Не принимай так близко к сердцу, я по другому поводу…

      – Конечно-конечно. Проходи, пожалуйста, – она суетливо отступила назад, приглашая меня внутрь.

      Я немного помялся прежде, чем объяснить причину своего визита. Она ожидающе смотрела на меня. В её комнате горела керосинка, в кастрюльке шуршала вода и стукались яйца. Отблески от огня играли в её глазах (может, мне это казалось?).

      – Завтра наше судно уходит из Ла-Валетты. Пришёл попрощаться, – я отвёл взгляд от девушки.

      – Как уходите? – Надэж выдохнула. – Этого не может быть!

      Но, поняв глупость своего заявления, замолчала и прошла в комнату, я последовал за ней. Включила тусклую лампочку в облезлом торшере. Повернулась ко мне.

      – Здесь пьют английский чай. Сойду с ума, если пробуду на этих скалах ещё немного. У меня есть бутылка вина. Выпьешь со мной?

      Я открыл рот, чтобы ответить, но не успел: мадам сжала кулачки и дёрнула руками.

      – Пожалуйста, не отказывай.

      Она была так мила – смиренная просительница, не принимающая отказов. Невольно улыбнулся.

      – Конечно, не откажусь.

      – Тогда открывай, – она вытащила из шкафа бутылку и хлопнула по ней. – Хочу напиться, – Надэж