Третий шанс. Мария Рутницкая

к парку. Ну, не гнать же ее было.

      Этого я уже стерпеть не могу и резко разворачиваюсь, собираясь уходить.

      – С другой стороны, на ее фоне вы смотритесь еще лучше, хотя вам это и не нужно, – а вот и Денис, кажется, прорезался.

      Прибавляю шаг, стараясь быстрее уйти от этой мерзкой компании. Слезы застилают глаза, из-за чего вижу еще хуже. Поэтому не замечаю какую-то выбоину на дороге, спотыкаюсь и с размаху бухаюсь в снежную кашу. Очки отлетают в сторону, хорошо, что не далеко и не разбились. Удается их быстро нащупать и водрузить обратно на нос.

      Неуклюже поднимаюсь на ноги. Джинсы мокрые. Руки грязные. Волосы выбились из-под шапки. Торопливо заправляю их обратно. Теперь и на лице, наверное, грязные разводы. Да и наплевать. Слава богу, что до дома можно дойти пешком. В транспорт в таком виде точно бы не пустили.

      Осторожно двигаю ногами, проверяя, все ли цело. Вроде да. Ускоряюсь, ловя спиной последний «привет»:

      – Ну и корова! – и громкий смех.

      Но мне уже наплевать. Я для себя уже все уяснила.

      Как добиралась до бабушкиного дома, помню плохо. Обида текла по щекам слезами, оседая на языке горечью, а в мыслях – пустотой. Хорошо, что из-за зрения я не видела издали выражений лиц прохожих, когда проходила мимо них такая красивая. Вблизи можно глаза в землю и, вроде, все в порядке.

      Наконец, вот они, знакомый двор и дом. Захожу в подъезд, поднимаюсь на третий этаж, нажимаю кнопку звонка.

      – Сашенька, что с тобой, – испуганно восклицает бабушка, открывая дверь.

      – Бабуля, как же ты была насчет них права, – говорю я и начинаю рыдать в голос.

      ГЛАВА 2

      Почему каникулы всегда так быстро заканчиваются? Вот мне иногда кажется, что это чья-то диверсия. Ну правда, вот сидишь на уроке, и не можешь дождаться, когда он закончится. Например, на русском у меня всегда так. А каникулы – раз и завтра уже последний день. Где справедливость?

      А в этот раз было особенно трудно смириться, что послезавтра уже начнутся уроки. Ведь это означало, что мне придется встретиться со своими бывшими подругами. После нашей эпической прогулки в парке я больше с ними не разговаривала. Не брала телефон и даже не читала сообщения. Хотя они были очень настойчивы. Даже странно.

      Прорыдавшись в тот день, я рассказала бабушке и пришедшей как раз Соне о том, что произошло. Бабушка просто покачала головой, грустно глядя на меня. Вид у меня, похоже, был совсем жалкий, так как она даже не стала говорить: «Ну я же предупреждала». Хотя могла с полным правом это сделать. Вместо этого она просто обняла меня: «Бог им судья. А у тебя все будет хорошо. Вот увидишь», – только и сказала. И пошла печь мои любимые пирожки с яблочным повидлом. Вот это была действительно действенная мера. Всегда срабатывает.

      Сонька же была более многословна.

      – Нет, ну это же надо, какие крокодилицы! – уперев руки в боки и выскакивая в центр комнаты, воскликнула она, стоило бабушке скрыться за дверью.

      До чего же я люблю ее саму и эти ее забавные словечки.