Небо внизу. Юлия Стешенко

казалось, что кровать медленно вращается, покачиваясь, как лодка на волнах. Начало тошнить, но одна только мысль о воде отзывалась мучительными желудочными спазмами. Тео сухо сглотнула, медленно, глубоко вдохнула и так же медленно выдохнула.

      Этого не может быть. Безумие. Просто безумие. Это невозможно.

      Глава 3

      Поначалу Тео верила, что проснется. Вот-вот заверещит, надрываясь, будильник, и эта нелепая реальность рассыплется, оседая в сознании тяжелым муторным следом забытого кошмара. Но будильник все не звонил и не звонил, сон длился, и через некоторое время Тео начала задумываться: а что, если это не сон? Может быть, все остальные ее воспоминания – это галлюцинация, а старушка Дюваль, и балдахин, и любопытно таращащая глаза Мэри – это самая что ни на есть реальная реальность.

      Когда ты сходишь с ума, невозможно отличить вымысел от правды.

      Может, Тео жила в Огасте, работала в Citizens Financial Group и только что закончила бракоразводный процесс. Сейчас она лежит в больнице, вокруг мерно пикают датчики, а мама забегает раз в неделю, чтобы выложить в инсту очередное скорбное фото. И весь этот викторианский бред – всего лишь порождение травмированного мозга.

      А может, Тео всегда жила в Сагельене, на Липовой улице. Каждое утро она пила чай с бабушкой, обменивалась шпильками с кузеном Гербертом, а вечерами вышивала крестиком. Или что она там делала на самом деле. Возможно, это Огаста – тяжелый горячечный бред, безумный город, рожденный коллапсирующим сознанием.

      – Не беспокойтесь, госпожа, я помогу. Вот так, вот так… – то ли для Тео, то ли сама для себя приговаривала служанка, подкладывая стопкой подушки. От них едко пахло лавандой, пылью и вездесущим, всепроникающим нафталином. Тео закашлялась, задыхаясь и вздрагивая, и Мэри подхватила ее под плечи.

      – Да вы же совсем слабенькая, как котеночек! Обопритесь об меня, давайте, ну же!

      Тео нащупала ладонью горячую полную руку, уперлась в нее и попыталась подняться. Тело не слушалось, лежало, чужое и тяжелое, но Мэри была рядом – и Мэри действительно помогла. Один мягкий рывок, и вот Теодора уже не лежит, а полусидит, опираясь спиной о гору подушек.

      Теперь она хорошо видела свое тело. Даже под одеялом было очевидно – Тео похудела раза в два. Или даже в три. В любой другой ситуации она бы обрадовалась такому неожиданному везению, но теперь крохотное легкое тельце вызывало суеверный ужас.

      Это было не ее тело.

      Ее

      Не ее.

      Тео медленно подняла руку. Ладонь казалась чужой и странной, незнакомой, словно наследие марсианской цивилизации. Она не узнавала эти пальцы. Слишком тонкие, слишком прозрачные, с правильными удлиненными лунками ногтей. У Тео были не такие ногти. Ведь не такие же?

      Или такие?

      – Дайте мне зеркало, – хриплым шепотом попросила Тео.

      – Госпожа, ну что вы, ну зачем вам… Давайте лучше бульончика покушаем, с греночками, какао выпьем… – зачастила Мэри, нервными движениями поправляя на приставном столике посуду.

      – Зеркало.