Жизнь за корону. Светлана Игоревна Бестужева-Лада

подтверждение.

      Пока императрица с дочерью и ее женихом прогуливались в парке, Павел приказал позвать к нему великую княжну Екатерину. После бала и фатального для генерала Багратиона танца с великой княжной, император впервые удостаивал любимую дочь личной беседой, так что Като заранее готовилась к самому худшему, не исключая пострижение в монахини. Император уже пригрозил этим одной из невесток, так что ничего необычного в таком предположении не было.

      – Вы меня звали, батюшка? – пролепетала Като, переступая порог отцовского кабинета.

      – Звал, Катенька, – неожиданно ласково откликнулся Павел. – Садись.

      Като испытала чувство невероятного облегчения. «Катенькой» отец звал ее очень редко, когда бывал в добром расположении духа. Значит, никакой кары не последует, но совсем успокаиваться было рано: императорский гнев мог вспыхнуть мгновенно из самой ничтожной искры.

      – Теперь, когда две твои старшие сестры замужем, а третья просватана, пришло время позаботиться и о твоем будущем, – все так же ласково продолжил Павел. – И мне кажется, что оно должно быть куда более значительным, чем участь жены человека, пусть и царских кровей…

      От этого намека Като пунцово вспыхнула:

      – Виновата, батюшка…

      – Ты пока еще ни в чем не виновата, а шалопай сей получил по заслугам. Хоть и носит генеральские эполеты, ума видно Бог не дал. Ну, да не о нем речь. Я хочу видеть тебя супругой твоего кузена, принца Евгения…

      «И прозябать остаток жизни в его жалком княжестве, где из окон замка видна столица соседнего «государства», – хотела сказать Като, но во время прикусила язычок. Перечить Павлу даже она не осмеливалась, хоть и числилась в любимицах.

      – … и впоследствии русской императрицей, – продолжил Павел. – Я издам специальный манифест, в котором назначу принца своим наследником, и, надеюсь, успею подготовить вас обоих к управлению Великой Россией. Ибо вы достойны этого более других.

      Като потеряла дар речи. Когда в свое время формально бездетная и незамужняя императрица Елизавета Петровна назначила наследником своего племянника, сына покойной старшей сестры, это было по крайней мере логично, хотя никого особо не обрадовало. Но при четырех собственных сыновьях…

      – Но Ваше императорское величество… Вы же сами изволили издать указ, в котором отныне престолонаследие происходит в России исключительно по мужской линии, начиная с Александра.

      – Я написал этот указ, могу написать и другой. Я – самодержец. Твой кузен Евгений примет православие под именем Павла, я уже решил. А твоему братцу надо быть монахом, а не наследником великой державы. Что ж, пострижется, будет настоятелем в какой-нибудь обители, со временем, глядишь, патриархом станет. Константин вообще сумасшедший, ему не то что трон – поместье доверить опасно.

      – А Николай? Михаил?

      – Они еще младенцы, – отмахнулся Павел, – неизвестно, что из них вырастет,