От края встречи до края расставания. Эва Юнга

на тебя подписан, – улыбается он.

      – Спасибо, – грустно говорю я, смотря, как тлеет уголек сигареты.

      – У тебя отец уже отбывал срок?

      – Да, в прошлый раз пять лет отсидел, все было хорошо в последние десять лет…

      – Так бывает, уж поверь мне. Если человек один раз перешел эту грань, то дело времени, когда он перейдет ее снова. Хотя бывают случаи, что оступился, но это один процент, – со знанием дела произносит он.

      Я молча киваю ему и бросаю на асфальт бычок.

      Мы заходим в кабинет, который выглядит очень странно: справа стоят два пустых книжных стеллажа, слева стоит железная пружинная кровать без матраса, а напротив кровати стоит деревянный письменный стол с двумя стульями по обе стороны.

      Черт, какого хера тут стоит кровать?

      Я сразу представляю, как они приковывают подозреваемого к кровати и бьют его, пытаясь расколоть.

      – Садись, – говорит парень с папкой, который все еще не представился.

      Я молча сажусь и смотрю в окно, вид которого также невзрачен, как и кабинет.

      – Расскажите, как Вы оказались на месте преступления?

      – Расскажите, что там случилось? Я ничего не понял. Отец позвонил мне и сказал, что застрелил кого-то, но он был в шоке и не отвечал на мои вопросы. Я сел в такси и приехал. Вот и вся история.

      – То есть Вы не знали о том, что произошло между Вашим отцом и его соседом?

      – Я и сейчас не знаю.

      – Такси вызывали через приложение или остановили мимо едущую машину?

      – Через приложение, оплатил картой и там видна моя геопозиция.

      – Отлично. Ваше алиби может кто-то подтвердить?

      – Да, ребята на студии, да и видеокамеры у нас стоят.

      – Проверим, – он мельком посмотрел на меня и что-то записал.

      – Так я могу узнать, что сделал отец?

      – Он выстрелил в живот соседу из охотничьего ружья и тот скончался до приезда скорой.

      – Блядь…

      В отделении я провожу еще около часа, перечитывая и подписывая свои показания. Из отделения полиции я выхожу с тяжелым сердцем. С одной стороны я внутренне всегда был готов, что он может сесть еще раз, но с другой стороны надеялся, что такого больше не произойдет и он полностью исправился.

      Набираю маме.

      – Да, сынок, – как всегда ее ласковый голос окутывает меня заботой и любовью.

      – Отец застрелил соседа, – сразу же говорю я, зная, что этими новостями ее уже не удивить.

      В трубке тишина и я понимаю почему. Отец получил свой первый срок еще в браке с мамой, для нее это не было ударом, скорее она даже ожидала такого исхода, хотя я никогда не понимал почему ее это не удивило. Я не помню, чтобы в детстве отец проявлял жестокость ко мне или к маме, но в нем было что-то скрытое, возможно эта жестокость была направлена на других, оберегая нас.

      – Филипп, я ничего не хочу знать о твоем отце.

      – Знаю, но он мой отец.

      – Я в это впутываться не буду, – в ее голосе какая-то обида и усталость.

      – Что-то не так?

      – В общем-то да, но все будет хорошо.

      – Снова