Грех прощения. Не совершай греха прощения. Анна Богинская

подъехала к парковке ресторана на Владимирской улице. Теперь это стоянка ресторана. А на самом деле – тротуар напротив оперного театра. Она оставляла здесь машину на протяжении трех лет. Парковщик уверенно подошел к авто.

      – Давно вас не было, – поприветствовал он.

      Она вначале удивилась: столько лет прошло, а он все тут. Потом улыбнулась.

      – Офис переехал на Крещатик, – ответила лаконично и честно.

      – Вы к нам пообедать?

      – Нет. Я жду человека.

      – Понял. Включите габариты.

      Вместо ответа она нажала кнопку и протянула ему двадцать гривен.

      – Всегда приятно вас видеть, – ответил парковщик.

      Анна взглянула на здание. Когда-то она арендовала в нем офис ради вида из окна. Главный зал смотрел на оперный театр. Тогда серое, не ремонтировавшееся с советских времен сооружение слыло чудовищем. Напротив стоял шикарный новый бизнес-центр. Вид на оперный театр открывался одинаковый, но цена аренды разнилась. Анна знала владельца фешенебельного бизнес-центра, поэтому получила равнозначные ценовые условия. Она выбирала между двумя вариантами. И когда отказала новострою, возмущение владельца вылилось во фразу: «Как вы могли выбрать это убогое здание?» – «Понимаете, когда я подхожу к окнам своего офиса, я вижу оперный театр и ваше красивое новое здание. Или вижу оперный и серое убогое… Чувствуете разницу?» – «И что делать?» – спросил тогда владелец. «Немедленно отремонтировать здание напротив. Вид из окна определяет многое», – ответила она.

      С тех пор прошло много лет. Здание отремонтировали только в этом году. Анна посмотрела вверх. Постройку советских времен облицевали современными белыми плитами. Снаружи она обрела новую жизнь. Взгляд уперся в окна на седьмом этаже – окна офиса, в котором она провела три года. В ее кабинете висела та же римская штора, а в огромном холле виднелись те же зеленые роллеты, которые она выбрала семь лет назад. Анна горько улыбнулась: облицевать фасад легко – поменять внутреннее содержание намного сложнее.

      Она посмотрела на часы приборной панели: 13:30. Взгляд автоматически устремился вдаль, и в ту же секунду она увидела Матвея, переходящего дорогу по зебре. Он направлялся к условленному месту встречи. «Вовремя!» Удивление парализовало. Она наблюдала за ним, идущим по зебре. Мокасины, узкие черные джинсы, широкая футболка, кожаный рюкзак за спиной, ирокез и солнцезащитные очки. Все тот же подросток.

      С момента их телефонного разговора в среду прошло три дня. На следующее утро Матвей прислал сообщение: «Привет! Отправил тебе вчера текст и вырубился». Она написала: «У меня есть много мыслей насчет текста и на эту тему в целом». В ответ молчание. И только поздно вечером пришло зеркальное СМС: «Можешь сейчас говорить?» Она написала «Да» и услышала звонок. Эмоции от прочитанного интервью за сутки иссякли, поэтому Анна дала лишь общие рекомендации.

      Матвей сказал, что завтра оперирует, и предложил встретиться в субботу. Разбираться в том, почему он не звонил сутки, она не стала. Вместо этого погрузилась в написание романа. Она не ждала ни встречи с ним, ни звонка.