Император для легиона. Гарри Тертлдав

васпураканин даже привстал со своего стула. Гагик Багратони тоже стал медленно подниматься, и на его лице была написана мрачная решимость. Туризин махнул рукой, призывая их сесть.

      – Мы должны без промедления идти к Видессосу. Захватив столицу, мы возьмем в свои руки всю Империю, без этого ни один город, ни одна провинция не будут нашими до конца.

      Увидев разочарование офицеров, он продолжал:

      – Если вы ничего не имеете против того, чтобы за вас отомстил кто-нибудь другой, то будете удовлетворены. Из Фанаскерта на восток двигаются намдалени, в марте они подойдут к Амориону. Они разнесут город Земаркоса в клочья, если он хотя бы заикнется об их религии и о «ереси», а я думаю, бес фанатизма заставит его это сделать.

      Гаврас говорил спокойно, с каким-то мрачным удовольствием, слова его убедили васпуракан. Скавр тоже был согласен с тем, что любая провокация против намдалени обернется Земаркосу боком. Шесть-семь тысяч всадников тяжелой кавалерии шутить не станут. Так-так, значит, солдаты Княжества тоже двинулись на восток, подумал он. Армии поплыли, как льдины, едва только кончилась зима.

      И тут в голову трибуну пришла мысль о том, что у Намдалена сейчас гораздо больше солдат, чем у Туризина.

      – Какие отношения сейчас между вами и островитянами? – спросил Марк.

      – Взаимное недоверие, как всегда, – ответил Гаврас. – Если у них появится возможность, они вцепятся нам в глотку. Я, правда, не собираюсь предоставлять им ее, но…

      – Вероятно, солдаты Ономагулоса уже пришли с юга и будут наблюдать за ними, – предположил Марк.

      – Что? Баанес жив? – Теперь пришла очередь Императора удивляться.

      – Жив, если можно доверять известиям, которые приносят на хвосте торговцы, – сказал Гай Филипп, все еще сомневающийся в верности этих слухов.

      Однако Туризин не видел в этом ничего невероятного.

      – Старого лиса не так-то легко прикончить. Силы у него еще есть, – пробормотал Гаврас.

      «Ага, – подумал Марк, – ты, кажется, не слишком обрадовался этой новости».

      Когда Аптос исчез за поворотом дороги, Гай Филипп тяжело вздохнул:

      – Первый раз за многие годы я жалею о том, что нам нужно трогаться в путь.

      – Во имя богов, почему? – удивленно спросил Марк.

      Идти под ласковым солнцем было удивительно приятно. После теплых дождей холмы покрылись зеленым ковром, но влаги было еще недостаточно, чтобы превратить пыльные видессианские дороги в моря грязи. Воздух был чист и свеж, весело щебетали птицы, порхали бабочки – яркие крылья их еще не обтрепал ветер.

      – Разве ты не понял? – подмигнул Виридовикс Марку. – Сердце бедняги разбито на мелкие-мелкие кусочки или вот-вот разобьется при воспоминании о том, что он оставил в Аптосе.

      – А, чтоб тебя черт побрал! – тихо и грустно произнес Гай Филипп. Похоже, шутка кельта сильно задела его, тем более что Виридовикс был прав.

      Марк не смог сразу сообразить, о чем говорил кельт и почему старший центурион