Люди – они хорошие. Люди – они товарищи. Сергей Обухов

держит на руках и кормит грудью. Рядом с ней сидел крупный мужчина в тельняшке, который смотрел на него с улыбкой и трогал шершавой ладонью пятку. Было щекотно. Колька задергал ножками. Мама засмеялась. Сосок выскочил из Колькиного рта, и он начал в панике искать его, оказавшись под маминой грудью. Мужчина обнимал маму. Колька задыхался. Послышался испуганный возглас мамы, и рот вновь наполнился сладким теплым молоком. Он не должен был этого помнить, но помнил, как и то, что мама часто плакала, вспоминая кого-то, когда ему было всего год. Вот почему он с детства хотел стать моряком. У него другой отец, а не этот зек, который сломал им жизнь. Колька почувствовал нестерпимое жжение в пятках и начал дергать ногами, как тогда. Хватка ослабла. Ему удалось сделать вздох. Голос мамы исчез. Он вернулся. Она напоила его молоком и отпустила его, чтобы он боролся и победил. Колька с трудом дотянулся до кармана куртки, вынул перочинный нож и нанес несколько торопливых ударов в лежащее на нем тело. Послышались крики. Тело свалилось набок. Колька вскочил и убежал, кашляя и держась за горло.

      Виталий медленно шел по больничному скверу. Он явно не торопился. Надо было решать: сейчас сообщить обо всем маме, пока она в больнице, или потом дома. Дома все будет явно сложней. Там она вновь окажется в своей стихии и в своем образе властительницы дум. В больнице она была более беззащитной, а поэтому и более адекватной. Можно, конечно, было еще подождать с разговором о своих планах относительно семейной жизни. Марта его не торопила, но намеки были определенными. Жизнь без обязательств – явно была не в её стиле. Она нравилась ему – красивая, ироничная, заботливая, легкая на подъем. А еще – он любил запах её тела, запах её дома. Основной инстинкт? Химия? Об этом писали в книгах. Об этом снимали фильмы. Но это так редко встречалось в жизни. Ему очень повезло. Хотя он тоже… А что тоже? Ну, был симпатичным и нравился девчонкам. Ну, работал корреспондентом и мелькал на экране. Ну, иногда узнавали. И что? Виталий в какой-то момент чувствовал, что жизнь должна состоять из чего-то большего и быть наполненной не только событиями и встречами, но и смыслами, какими-то высотами, отличными от того, что с ним происходило каждодневно. Он считал, что таким смыслом могла бы стать Марта. Виталия не смущал даже Пашка, который воспринимался им, как неотъемлемая часть Марты. Они были для него единым целым. Тем более, похоже, что ему удалось стать частью его мира. Виталий еще не знал, какой это мир, но он был совсем не страшным, судя по Пашкиным рисункам. К тому же, он был уверен, что Марта захочет, чтобы у Пашки появился брат или сестра, которые стали бы его проводниками в обществе людей без особенностей развития. Так думал Виталий, приближаясь в маме, привлекательной женщине шестидесяти пяти лет с волевым лицом, пытливым взглядом и аккуратной укладкой на голове, сидевшей на скамейке под раскидистым деревом в стильном спортивном костюме. Единственное, что тревожило Виталия во всей этой ситуации, то, что их с мамой мнения расходились все чаще по мере того, как он взрослел, а она старела. «Такова