Волшебство для Мэриголд. Люси Мод Монтгомери

незапамятно древнем для Мэриголд, была столь же бела, как спиреи, и благоухала ароматом. Еловое Облако славилось сладкими чистыми ароматами. Говорили, что здесь навсегда осталось что-то медоносное. В тени кустов сирени белым золотом светились восхитительные лилии, а вдоль старой дорожки, выложенной кирпичом и выглаженной многими шагами, цвели гордые белые ирисы. А далеко внизу, Мэриголд знала об этом, туманное море нежно плескалось по ветренным пескам дюн. Пастбище мистера Донкина, полное голубоглазых трав, окруженное берёзами, было весьма приятным полем. Она всегда завидовала мистеру Донкину из-за этого поля. Казалось, думала Мэриголд, ему очень нравится быть полем и ничем иным на свете. Прямо над ним висело милейшее серое облачко, которое медленно поднималось, разворачиваясь, словно смущённая квакерша. И деревья шептались в сумерках, как старые друзья – все, кроме старых неразговорчивых тополей.

      Саломея энергично распевала в кладовке, моя посуду. Саломея не умела петь, но всегда пела, и Мэриголд нравилось слушать её, особенно в сумерках. «Мы со-о-о-бёремся у реки… у кра-си-и-вой реки», – заливалась Саломея. И Мэриголд видела эту красивую реку, похожую на гавань возле Елового Облака. Лазарь играл на скрипке за рощицей молодых ёлочек позади яблочного сарая – на своей старой коричневой скрипке, которую его пра-пра-пра-прадед привез из Гран Пре. Эванджелин наверно танцевала под его музыку. Тётя Мэриголд рассказала Мэриголд историю Эванджелин. Младшая бабушка, мама, тётя Мэриголд и дядя Клон сидели в комнате Старшей бабушки и болтали о всяких семейных делах. Немножко сплетен, как всегда констатировала Старшая бабушка, способствуют пищеварению. Все, кого любила Мэриголд, были рядом. Она обхватила загорелые коленки и подумала, как это здорово.

      2

      Мэриголд прожила шесть лет, зная лишь бухту Хармони и Еловое Облако. Всё семейство любило и баловало её, хотя некоторые иногда воспитывали, ради её же собственной пользы. А Мэриголд любила их всех – даже тех, кого ненавидела, любила, как часть своего клана. И она любила Еловое Облако. Как же ей посчастливилось родиться именно здесь. В Еловом Облаке она любила всё и всех. Казалось, сегодня мечты и радости, большие и маленькие, прошлые и настоящие, смешавшись, текли в её голове восхитительной рекой.

      Она любила голубей, кружащихся над старым яблочным амбаром, и сам амбар, такой старый с башней и эркерным окном, словно церковь, и компанию веселых маленьких болиголовов позади него. «Посмотри на них, – как-то сказал дядя Клон. – Разве они не похожи на команду старых дев – школьных учительниц, грозящих пальцами классу непослушных мальчишек». После этих слов Мэриголд всегда думала о них именно так и проходила мимо с настоящим, почти восхитительным страхом. А что, если они вдруг погрозят своими пальцами ей? Тогда она бы умерла, это точно. Но было бы заманительно.

      Болиголовы были не единственными волшебными растениями в Еловом Облаке. Например, куст сирени за колодцем. Иногда он был просто