Рукопись, найденная в Выдропужске. Анна Дашевская

вскипела, а ведь как себя уговаривала не поддаваться на провокации!

      – Да, действительно, – ответила самым безразличным тоном. – Я могу идти?

      И вышла, не слушая, что ещё он скажет. Пришла к себе, написала заявление об уходе и об отпуске на две недели, отнесла Наталье Геннадьевне.

      – Лёлик, я ухожу.

      – Угу… – ответил он, не поднимая головы. – Давай, пока!

      А и в самом деле, рабочий день почти закончился за этими переживаниями…

      В супермаркете возле дома я купила кучу разных упаковок мороженого – эскимо, рожки, крем-брюле и прочее, бутылку белого вина, и отправилась заедать и запивать стресс.

      Тётушка была дома, и, рассмотрев покупки, спросила понимающе:

      – Разлаялась с Артурчиком?

      – Вдрызг.

      – Ну и фиг с ним. Найдёшь другую работу, говорят же, что раз в семь дет надо что-то менять! Ты уже сколько у него работаешь? Восемь?

      – Девять, – ответила я мрачно. – И за девять лет эта скотина не удосужилась понять, что я не ворую!

      – Уверена, что он так не думает, – дипломатично отвечала Ядвига Феликсовна. – Просто занесло человека, бывало же уже такое? Ну вот. Ладно, забудь. Давай пить, есть и веселиться, а решать что бы то ни было будем завтра.

      Телефон зазвонил на середине второго бокала. Я как раз колебалась в выборе между манговым пломбиром и классическим крем-брюле. Поскольку звонил Балаян, отвечать я не стала, только показала экран тётушке и помотала головой. Она согласно кивнула.

      Когда вино закончилось, я задумалась, идти ли за добавкой или отправляться спать. Лень, конечно, победила, да и не пошла бы нам на пользу вторая бутылка. Да, иногда мне удаётся роль резонёра, жаль, что редко…

      Звонок в дверь оторвал меня от умывания.

      Посмотрела в глазок и выругалась шепотом.

      – Кто? – спросила тётушка, бесшумно вышедшая из своей комнаты.

      – Балаян.

      Она вздохнула:

      – Открывай, а то всех соседей перебудит.

      Звонок и в самом деле трезвонил не переставая, словно босс просто держал палец на кнопке, не отнимая.

      – Ну? – я распахнула дверь, но впускать незваного гостя не спешила.

      – Дашь войти? Поговорим.

      – Не о чем, я всё в заявлении написала.

      Тут он сделал вещь, немало меня удивившую: достал из кожаной сумки знакомый уже пакет, по-прежнему запечатанный, и протянул мне со словами:

      – Извини. Был неправ.

      Ну что же, если человек к этому возрасту научился признавать неправоту, можно попробовать поговорить… И я посторонилась, давая ему войти.

      – Добрый вечер, Ядвига Феликсовна, – босс почтительно поклонился.

      Тётушка холодно кивнула и попыталась исчезнуть, но я её притормозила.

      – Погоди-погоди! Я могу воспользоваться для разговора твоим кабинетом?

      – Разумеется, – фыркнула Ядвига Феликсовна. – Если понадоблюсь, буду в гостиной.

      Кабинет – когда-то прадедов, а теперь тётушкин – был