Девочка и тюрьма. Как я нарисовала себе свободу…. Людмила Вебер

в полу, напомнившее туалеты на советских железнодорожных вокзалах. Так называемая «чаша Генуя». Между одной из коек и туалетом привинчена небольшая раковина.

      Над дверью – сквозное отверстие за маленькой решеткой, в нем вмонтировано радио, которое звучит довольно-таки громко. Через пару джинглов я понимаю, что оно настроено на волну «Радио Маяк».

      На одной из коек лежит ватный скомкавшийся матрасец неопределенной расцветки. Почти плоская подушка и тонюсенькое одеяльце. Распечатав пакет с бельем, я нахожу там наволочку и две простыни из какой-то полубумажной ткани тускло-синего цвета. Заправляю постель, нахожу в гигиеническом наборе зубную щетку, зубную пасту неопознаваемых марок, пачку прокладок «Ромашка» и рулон серой туалетной бумаги. Умываюсь, чищу зубы, после чего чувствую себя немного получше.

      Время от времени я замечаю, как кто-то заглядывает в большой круглый глазок на двери. За мной наблюдают…

      В какой-то момент дверь открывается, и охранник велит мне выйти и следовать за ним. Поднимаемся на несколько этажей выше, заходим в небольшой кабинет. В кабинете стоят простой стол и два стула. А за столом сидит… адвокат Верховцев! Я смотрю на него, опешив. Что он тут делает? А Верховцев приветливо улыбается, приглашает присесть. Охранник выходит.

      – Людмила, здравствуйте!

      – Э-э-э… Здравствуйте.

      – Ну как ваши дела?

      – Да вроде нормально…

      – У вас в камере много народу?

      – Нет, я там одна… Но почему вы тут?

      – Людмила, меня весьма заинтересовало ваше дело. Оно непростое и очень необычное. Я бы хотел представлять ваши интересы в качестве защитника.

      – Защитника? Но это невозможно! У меня же уже есть защитник – Марк Каверзин, вы же его видели!

      – Да, я знаю… Мы с ним поговорили после допроса. Он мне обрисовал свое видение вашей защиты. Но я бы предложил другую, более выигрышную для вас стратегию. Если вы частично признаете вину, к примеру… И тогда завтра на суде я смогу добиться для вас домашнего ареста. И если у вас есть какие-то хронические заболевания, диагнозы, выписки из медицинской карты, то все это поможет… Вас отпустят домой, понимаете?

      – Да, понимаю… Конечно, спасибо вам большое за участие, но мой адвокат – Марк Каверзин. И он сам со всем разберется…

      – Хорошо, хорошо… Вы все же подумайте над моими словами. А завтра я все равно должен быть на суде, так как во всех документах заявлен как ваш защитник…

      «Все это очень странно», – размышляю я, когда меня заводят обратно в камеру.

      А спустя время вдруг открывается квадратное окошко в двери – так называемая корма – и оттуда выглядывает охранник. Велит мне подойти.

      – Принимай передачку, – он начинает совать через окошко продукты: гранулированный кофе в прозрачном целлофановом кульке, а в другом – пакетики чая Lipton, буханку черного хлеба, шоколадки, сгущенное молоко в тюбике, арахис, сухари, сушки. Под конец вручает черный пустой