По ком плачет рябина. Лисса Рин

магию, от всей души шарахнула ею по мужчине.

      – Ай-аргх, – выдохнул ведун, получив изрядной порцией магии под дых. Сила удара отбросила его на десять шагов от меня прямо в болотную грязь. – Что ж ты, гюрза рыжая, делаешь? – прохрипел ведун и оторопело уставился на меня.

      – Что, не нравится? – оскалилась я и медленно приблизилась к нему. – Я же просила меня оставить! – и я снова шарахнула в него горячим шаром – ведун едва успел закрыться. – Я же говорила, что уйду! – следующий удар прокатил его по грязи еще на пару шагов. – Я же просила, – тут я застыла, вспомнив обугленные остатки утраченного маминого ободка. В руках заискрил настоящий огонь – колье снова нагрелось, но я уже не обращала на него внимания, – я ведь просила…

      Я занесла руку с горячим шаром для решающего удара, но тут мои ноги обвила зеленая плеть кнута – и я снова упала.

      – Пусти, сволочь! – заорала я, пытаясь выпутаться.

      Плеть обвилась еще туже и потащила к своему хозяину, который всем своим весом тут же подмял меня под себя.

      – Жить надоело? – рыкнул он прямо мне в лицо.

      – Поздно спохватился, – огрызнулась я и, воспользовавшись его секундным замешательством, уперла ладони ему в грудь, а затем крутанула против часовой стрелки – и новая порция силы влетела ему прямо в торс, приподняв надо мной на целый локоть.

      – Чтоб тебя, – охнул ведун, но тут же схватил мои запястья и припечатал их к земле над моей головой. – Да угомонись же ты!

      – Морт! Ты где там застрял?

      Ведун вздрогнул, поднял голову и посмотрел вперед. Я воспользовалась шансом и сосредоточилась на солнечном сплетении. Мое тело окутала яркая солнечная пелена, а вокруг нас всклубились густая грязь и дерн. Колье снова раскалилось до предела, но эта боль уже стала для меня привычно и даже какой-то родной.

      Ведун посмотрел на свою пленницу очень вовремя: пронизанные горячим потоком воздуха, наши тела приподнялись над землей на пару ладоней.

      – Значит, не хочешь по-хорошему, – зловеще прошептал он мне на ухо. А затем схватил за горло и сдавил.

      Объятая живой яростью и магией, боли я не почувствовала. И это позволило мне совершить последнее усилие.

      А затем пришла тьма.

      Приходила я в себя долго и тяжело. Пожалуй, тяжелее было только после грандиозного пиршества найденными в бабушкином загашнике сластями. Но они определенно того стоили. А сейчас… Я вспомнила ошалелое выражение лица ведуна и ухмыльнулась: да, это определенно того стоило!

      Тихонько застонав, аккуратно повернулась к свету. На какое-то мгновение мне показалось, что я снова увижу солнце, но то был лишь мерклый свет, исходивший из растущего прямо на влажном настенном камне полусгнившего гриба.

      Подчиняясь безотчетному любопытству, я осторожно прикоснулась к грибу – и тут же отдернула ладонь, охваченную болезненной резью. Гриб же, в свою очередь, важно надулся, запульсировал и потянулся вслед за моей ладонью.

      – Ага, сейчас, – буркнула я, с трудом поборов желание сравнять хищный