Ночи дождей и звезд. Мейв Бинчи

сих пор работает. Она помогла нам с братом окончить колледж, благодаря чему мы и поднялись. Мы стараемся отблагодарить ее, оплачивать ей отдых и жилье, но она говорит, что пахать без устали просто запрограммирована.

      – Куда вы пошли после колледжа? – спросил Дэвид. – У меня есть степень в бизнесе, но это все равно не то, чем я хотел бы заниматься.

      – Я преподаю литературу девятнадцатого века в университете, – не торопясь, ответил Томас и пожал плечами, словно это был какой-то пустяк.

      – Шейн, чем занимаетесь вы? – поинтересовалась Эльза.

      – А вам зачем? – ответил он прямым взглядом.

      – Не знаю, может, я просто не могу не сыпать вопросами. Все остальные уже поделились, и я не хотела бы, чтобы вы остались в стороне.

      У Эльзы была красивая улыбка, и Шейн расслабился:

      – Конечно. Ну, знаете, работаю то там, то тут.

      – Понятно, – кивнула Эльза так, будто нашла его ответ очень разумным.

      Остальные тоже кивнули. Все всё понимали.

      Вдруг Андреас очень медленно произнес:

      – Мне кажется, вам всем следует позвонить домой и сообщить, что вы живы. – Пораженные этим гости посмотрели на него, и он объяснил: – Эльза права, сегодня вечером это будет в новостях. Ваши родные увидят все по телевизору, и если они знают, что вы в Айя-Анне, то могут решить, что вы были на яхте Маноса.

      Он оглядел всех пятерых. Все молодые, все из разных семей, разных мест, разных стран.

      – Ну, мой мобильник здесь не работает, – весело сообщила Эльза. – Пару дней назад я пробовала звонить, а потом решила: тем лучше, теперь я официально в бегах.

      – В Калифорнии сейчас неподходящее время суток, – сказал Томас.

      – Я попаду на автоответчик, мои наверняка опять на какой-нибудь деловой встрече, – продолжил Дэвид.

      – А меня ждет очередное: «Дорогая, милая, вот видишь, как бывает, когда ты бросаешь свою замечательную, уютную работу и колесишь по миру!» – улыбнулась Фиона.

      Шейн вообще промолчал. Идея позвонить домой никогда не приходила ему в голову.

      Тогда Андреас встал из-за стола и обратился к ним:

      – Поверьте, когда я слышу, что в Чикаго произошла стрельба или наводнение, любая катастрофа, я сразу спрашиваю себя, не пострадал ли мой Адони. Я был бы счастлив, если бы он позвонил… Просто коротко сообщил, что он в безопасности. Вот и все.

      – Его звали Адони? – удивилась Фиона. – Как Адонис, бог красоты?

      – Его зовут Адони, – поправила Эльза.

      – И что, он правда смахивает на Адониса? По мнению женщин, я имею в виду, – спросил с усмешкой Шейн.

      – Не знаю, он мне не пишет. – У Андреаса было грустное лицо.

      – Видите ли, Андреас, вы из тех отцов, которым не все равно. А некоторые отцы другой породы, – объяснил Дэвид.

      – Родителю не может быть все равно, просто все проявляют это по-разному.

      – А у кого-то, конечно же, вообще нет родителей, – легко сказала Эльза. – Взять меня: отец давно исчез, мать умерла молодой.

      – Но кто-нибудь в Германии наверняка дорожит вами,