Писатель 2: Назад в СССР. Рафаэль Дамиров

кивнул я. – Ну не расстраивайся… В следующий раз слетаем. Когда потеплее будет.

      – Правда?

      – Ну конечно!

      – Станислав Мелентьич, кстати, опять просил тебя зайти.

      – Ладно!.. Ты только не куксись.

      Ах ведь старый козел, увел у меня девушку… Пользуется служебным положением. Хрен с ними! Другую найдем… Настю приглашу или Лиду. На худой конец – кузину! Пусть порадуется… Я рванул дверь кабинета главного редактора.

      – А-а, Артемий! – сказал тот. – Заходи. Садись. Дело у меня к тебе…

      – Что, еще одну рукопись переработать? – с лёгким сарказмом предположил я.

      – Нет, касательно все той же…

      – Товарищ Бердымухамедов опомнился и просит вернуть аванс?

      – Окстись! – отмахнулся Станислав Мелентьевич. – Ты при нем такое не ляпни. Обида на всю жизнь.

      – Так мне его предстоит увидеть?

      – Вот именно! – кивнул Мизин. – Он хочет, чтобы ты его канал своими глазами увидел. Так сказать, проникся духом комсомольско-молодежной стройки. Для достоверности. Командировку оформим, как положено, но все расходы Фатыхович берет на себя.

      – Ну что ж, съезжу с удовольствием, но смогу не раньше четверга.

      – Ну и отлично. Скажу Зиночке, пусть обеспечит авиабилетами до Душанбе и обратно.

      Я вернулся в отдел. В прошлой жизни мне довелось съездить в Среднюю Азию, вот только хлебнул я в той поездке горя. И вспоминать-то не хочется. Надеюсь, на этот раз все будет иначе. Ведь у меня теперь там есть покровитель, а тогда меня шпынял любой начальник. В редакции я сел за пишущую машинку и затарахтел по клавишам. Мысленно я был уже там, в Каракумах, плыл верхом на верблюде по барханам, проклиная адское солнце, которое словно гвоздями прибили к блекло-синему, словно выцветшему небосводу.

      Последний на неделе рабочий день – короткий, так что в шестнадцать часов я уже освободился. Пора было ехать на «урок». Любопытно было взглянуть на этого «учителя» в отделении, который милиционер наоборот. Времени у меня было полно, и я спросил у завотделом, не знает ли он, где находится сто тринадцатое отделение милиции. Красильников достал из ящика своего рабочего стола толстый том адресной книги столицы и назвал мне адрес. При этом посмотрел на меня с удивлением – но я его любопытство подкармливать не стал.

      Оказалось, что ментовка совсем недалеко от нашего издательского небоскреба. Видать, Олежек специально именно туда пригласил загадочного «учителя», или, скорее – привез для меня. Я уже догадывался, почему местом для проведения урока было избрано именно отделение милиции.

      Я отправился туда пешком – и без пяти минут семнадцать был уже на месте. Объяснил дежурному, кто я такой и зачем прибыл. Старлей был уже в курсе, но документики он, как и положено, проверил. И только потом взял трубку телефона и сказал:

      – Товарищ инспектор уголовного розыска, здесь Краснов!.. Ясно, – Он положил трубку и крикнул: – Рыкалов, проводи в семнадцатую!

      Рыжий, точно как я, парень с погонами старшины проводил меня в комнату номер 17. Открыл дверь, сказал:

      – Товарищ инспектор, разрешите?

      – Давай сюда арестованного, – хохотнул Литвинов.

      Рыкалов посторонился