Новеллы, навеянные морем. Исаак Дан

– итак было ясно, – и где археологи,… туда тоже хотели сходить, – она с сомнением посмотрела на Динару.

      Динара с любопытством разглядывала её. Повисла пауза. Я почувствовал, напряжение растёт, капли пота на моей спине стали тяжелей и тягуче.

      – Давай я тебе ещё раз объясню, – начал я, Динара меня оборвала.

      – Отведи их к нему, – сказала она. У меня на плечах были сумки, мы запаслись в городе едой, моющим, вином. – Поставь сумки здесь, в тени той акации, я подожду. Если захотите, девушки, потом приходите на раскопки. Для этого вам надо вернуться сюда, а затем идти прямо через степь, в направлении лимана.

      Динара улыбалась. Ласково, приветливо. Предельно ясно увидела, Надя свежа и привлекательна, но никогда не сможет быть для меня и сотой долей того, чем была она сама.

      Напрасно волновался, что резко даст Наде отповедь, не беспокой его, Юра – хороший, но совершенно сумасшедший. Я часто спрашивал потом, зачем сказала – отведи к нему? Может быть, лучше было позвать их с нами на раскоп, там отговорить от похода к Голиафу, или хотя бы рассказать, как он живёт, попытаться объяснить. Динара всегда отвечала одинаково. Она всё равно бы его нашла. Ты не мог ничего изменить.

      Я с удовольствием избавился от тяжести сумок на плечах, но в остальном воспринимал ситуацию, как хреновую. Ничего хорошего из этой затеи получиться не могло.

      Я нарочно долго звал его у ворот, хотя мог бы просто зайти. Наверняка, был дома и читал, лежа на полу своей библиотеки. Там, на полу флигеля такая жара казалась менее изнуряющей. Я надеялся изобразить, что его нет.

      Тучи мух летали над двором. С верёвок свисала старая, подранная по краям постель с пятнами, засушенная почти до деревянного состояния. У входа на кухню стоял замасленный таз с горой неприлично немытой посуды. Хлев был открыт, и ветерок заботливо приносил нам зловонный смрад.

      Оля соглашалась уйти и пойти с нами на раскопки. Надя, пробовала ручку, ворота приоткрылись.

      – Может, зайдем? Замка ведь нет.

      Голиаф вышел неожиданно.

      На нем были только старые, не совсем чистые и малость пообтрепавшиеся по краям трусы, типа «семейные», когда-то имевшиеся в изобилии в каждой галантерее Советского Союза. Обычно он двигался медленно и плавно, сейчас, слишком порывисто и резко, словно был встревожен, разбужен. Тело, налитое огромными мышцами, казалось грузным. Увидев нас, увидев Надю, он не обрадовался, а помрачнел. Её лицо выдавало всё. Даже он, при всей отрешённости, понимал, каким предстаёт перед ней.

      Сперва встал у ворот, видимо, собираясь не пустить нас. Затем почему-то открыл одну створку, пригласил войти.

      Мы вступили в царство мух. Оля каждую секунду хлопала их на себе. Разговор не клеился. А меня к тому же ждала Динара.

      – Мы, похоже, не вовремя? – с надеждой спросила Оля. Ей явно было неуютно. Я вдруг обратил внимание, что они обе ему чуть выше, чем по грудь. Он нависал над ними, как сердитая скала.

      – Вообще-то я читал. Мне необходимо время для моих занятий. Я