шелковой рубашки. Одним движением она приблизилась к нему, чтобы почувствовать аромат ещё сильнее. Дыхание Лотти тронуло его кожу и пронеслось по ней бурей. Гриша взял девушку за плечи и отодвинул, уставившись в её зеленые глаза. Она в свою очередь лишь улыбнулась, лишь немного приподняла уголки своих губ. После обеими руками прикоснулась к его лицу, нежно провела руки к затылку, а после к волосам, вызвав у него дрожь во всём теле. Тогда Гриша поцеловал её. Тысяча и одна эмоция пронеслись по их сознанию. Они скрестили губы в крепком страстном поцелуе. Лотти сильнее сдавила его рубашку, в порыве пытаясь стянуть её. Григорий опрокинул девушку на кровать, вот уже навис над ней и расстёгивает пуговицы, не прекращая целовать. Рубашка слетала с него, она валялась где-то на полу вместе с галстуком. Он обнажил перед ней свою слабость, свою боль. Шрамы, полученные ещё в детстве. Несколько отметин проходили через его спину, живот и грудь. Они словно пульсировали на его теле. Лотти провела по ним пальцами от начала до конца этих неровных линий. А после начала их целовать. Коротким касанием губ она поднялась от кубиков пресса до шеи. Гриша закопался в её волосах, вдыхая их сладкий запах. Медленно Лотти сняла кофту и лифчик. Небольшая красивая грудь немного качнулась стоило желтому белью исчезнуть. Она смущалась, показывая своё голое тело. У неё была чистая белоснежная кожа, не оскверненная ранами, но она видела в этом хрустальном теле невероятную слабость. Смотря на Гришу, Шарлотта ощущала силу времени, силу той пережитой боли. В тот момент, когда они были наги и как никогда близки, она признала, что и духом, и телом уступает ему. От этого ей стало грустно и ещё сильнее захотелось размыть это чувство в Григории. Они продолжали робко трогать друг друга и в итоге переспали. Эта ночь осталась в том отеле, в том номере. Она была их ошибкой, которую друзья понимали даже в моменте совершения. Их печали не пропали в постели, но они вместе разделили их.
Через несколько дней Нейта благополучно увезли в Артею, где с ним уже встретились Фарль, Эли, Роза и ребятишки с приюта. Однако всё было бесполезно. С каждой луной он закрывался в себе всё сильнее. Это были не те прятки в своей скорлупе, а нечто отличное. Он закрывал себя в клетке, бесконечно пожирающей его одним и тем же размышлением:
«Тибон, прости. Я всё уничтожил. Не смог сдержать ни одного обещания, данного тебя. Я даже ребёнка спасти не смог… я жалок. Ну что за горделивый ублюдок. Скольких людей погубила моя слепая вера в лучших исход. Я не могу больше это выносить. Я абсолютно бесполезен… таких как я не должно существовать. Я ошибка. То, что должно было умереть в Пустоши ещё при рождении. Я источник всех их бед. Если бы меня не было, Лотти и Гриша никогда бы не затеяли конфликт. Какой же я глупец раз думал иначе. Думал, что благодаря мне они приняли приют как дом. Возомнил себя центром вселенной за что поплатились все остальные. Всё к чему я прикасаюсь умирает. Я есть абсолютный хаос, я сама Пустошь в облике человека, как и ты, Тибон. Лишь пожираю всё на своём пути, не давая
