Бродяга, Плутовка и Аристократ. Да будет единство!. Александр Фарсов

Лотти шли по широкому белому коридору, там витала аура чистоты и надежды. Легкий запах лекарств въедался в ноздри, пробуждая воспоминания о приютском лазарете. Звук шагов посреди ночи разносился на много метров. Больных растасовали по палатам. Царила тишина. Медсестра по началу не желала пропускать друзей к Нейту, но Гриша смог её переубедить. Против слова аристократа аргумента не нашлось.

      Они прошли в палату. Свет выключен. Лишь полумесяц освещал помещение. Из-за него белая краска стен стала серой, она смешалась с атмосферой тягучести, вязкости комнаты. Так выглядело отчаяние. Оно пропитало бетон, потолок и плиточный пол. Даже игла в вене от капельницы под его гнетом воспринималась не как лекарство, а как яд, заставляющий жить. Нейт не спал. Он сидел и наблюдал за ничем пустыми глазами. Его сознание не погрузилось в размышления, оно просто застыло. Белый халат на нём казался смирительной рубашкой, он давил на грудь, как и бинты на руках, окропившиеся красными пятнами. Дверь отворилась, и свет коридора проник внутрь. Бродяга никак не отреагировал на гостей. Лотти отдернуло стоило ей увидеть друга. Чувство радости и предчувствие неладного перемешались.

      Она присела на постель и нежно погладила Нейта. Слёзы сами подступали к глазам. Гриша же не смел смотреть на него.

      «Всё также, как и в детстве, – подумал он. – Почему оно так похоже? Словно один и тот же кадр. Его вырвали из прошлого и вставили в настоящее. Снова он чуть живой, снова я не могу поднять головы и произнести что-либо… и снова виню себя. Он так бледен и худ. Но что самое страшное, я отчётливо вижу, что он тоже не тот самый Нейт. Этот взгляд… эти руки… Какой ужас тебе предстояло пройти, Нейтан?».

      Бродяга прервал молчание. Его низкий голос ударил по ушной раковине:

      – Вы оба всё ещё враждуете?

      Вопрос оказался для них неожиданностью.

      – Ты что, Нейти? – тут же ответила Лотти, надев фальшивую улыбку. – Все наши разногласия давно в прошлом.

      Нейт медленно повернул голову. Черные пряди скатились с макушки и опустились до шеи. Его холодный взгляд напугал Лотти до чёртиков. Он был так близко, что девушка впервые заметила: в его радужке нет никакого другого цвета, кроме голубого. Под его глазами образовались чернушные мешки, было видно, как сильно и много их тёрли.

      – Ты что скажешь? – обратился к Грише.

      – Давай оставим эти вопросы и поговорим о тебе, – включил дипломата он. – Уверен, нам есть, что обсудить.

      Он подошёл ближе с той же рабочей улыбкой.

      – Ответ, – коротко произнёс он, словно то был приказ.

      Гришу передернуло.

      – У нас всё по-прежнему, – ответил Кол Галланд. – В каком-то смысле даже хуже.

      Лотти наступила ему на пятку, отчего тот вскрикнул.

      – Вот оно как значит, – безразлично произнес Нейт. – Вы так и не поняли, что всё это иллюзия. Если хотите жить в этом выдуманном мирке, то, кто я, чтобы вас останавливать.

      – Ты не должен переживать о наших разборках, – вступила Лотти. – Ты вне их, пусть так и остаётся.

      – А