Главное управление. Андрей Молчанов

характера.

      – Остро нужна информация по «АвтоВАЗу», – сказал он. – По выдавливанию из дела местной братвы и замены караула.

      – Намекаете на его дела с Сосновским? – уточнил я.

      – Вот! – Он возмущенно округлил глаза. – Знаешь ведь! А играешь в целку-незабудку!

      – О том, что они друзья, пол-Москвы знает. И толку? – парировал я.

      – Хорошо, работай. И помни, новостей от тебя жду уже завтра.

      В прощальном его рукопожатии я почувствовал вялое недоверие к своей персоне.

      А в вестибюле конторы меня подхватил под руку Тарасов, повел вглубь по широкому мраморному плацу, непринужденно повествуя о какой-то чепухе, а сам, улыбаясь, шипел через уголок рта:

      – Только что стукнули: наружка за тобой из конторы увязалась, так что, если был на встрече какой, тебя срисовали. Делай выводы.

      Я рассеянно и равнодушно кивал, соображая: звонок, полчаса паузы, затем встреча у метро… Слишком быстро сработано, слишком…

      – Я что, в разработке? – полушепотом вопросил я.

      – Насчет наружки нет, – сказал Вадик. – Так, пустили хвост по горячей наводке…

      – Надо посоветоваться, – сказал я. – Похоже, я влип.

      Совет провели в кафе возле метро. Наше неразлучное трио было в прежнем составе, включая Акимова. Правда, после моего визита к Решетову в наших отношениях возникла некоторая натянутость: Тарасов, дабы выгородить Диму, настаивал, что ему надо занести своим коллегам изрядную сумму, а мы с Акимовым подозревали, что сумму он прикарманит, да и при чем здесь какие-то коллеги, если вопрос улажен Решетовым? Возникнут инсинуации, нажалуемся ему. Однако Тарасов продолжал давить, и в ответ на его откровенно мошенническое вымогательство я сказал, будто Решетов приказал отдать ему триста тысяч на нужды фонда, а вот оставшиеся двести будут поделены на равные три части. Такое заявление вызвало взрыв злобного негодования, но проверять мои слова осмелился бы разве что сумасшедший.

      Я поведал соратникам о встрече с Иосифовичем.

      – Сегодня же дуй к Решету и сдавайся, – сказал Акимов. – Другого выхода нет. Снять его, может, и снимут, но до того момента он тебя превратит в фарш и переварит. А насчет наружки не дергайся, тебя если пасут, то из профилактики или по оперативному стуку. Из того же министерства вполне могли отбарабанить, там ушей не счесть.

      – А с Иосифовичем чего делать?

      – А мы ему справочку отпишем, – озарился вероломной улыбкой Тарасов. – Ему же нужна самая обычная телега, чтобы наверх переслать. Ну и сделаем. По поводу терминала нефтеналивного со своими местными чекистами свяжусь, они в курсе всех пасьянсов.

      – А насчет «АвтоВАЗа» я весь расклад знаю, – вставил Акимов. – Там наши ребята из «славянского» отдела впрягались, уже сегодня фактуру подгоним…

      – Ну и передадим справочку, – подытожил Тарасов. – Присочиним там ужасающие непроверяемые подробности, тому обучены, на том держимся. А ты Акимычу очередное званьице выхлопочи