Главное управление. Андрей Молчанов

признания столь любезному его сердцу Акимову, рассчитывая на его дружеский либерализм.

      Из ресторана новоиспеченные дружки отбыли на квартиру знакомых проституток, где перекантовались до утра. Утром помятый Акимов покатил на работу, а Дима объявил, что останется у доброжелательных девочек до вечера. К вечеру мы были обязаны определиться относительно его дальнейшей судьбы, а покуда проходимец решил вкусить все прелести жизни, заказав на дом роскошный обед с шампанским и заплативший шлюхам за их дальнейшую благосклонность.

      В нюансы случившейся с Димой передряги Акимов посвятил меня за обедом в служебной столовке, на десерт. И я едва не поперхнулся компотом, возмущенный двуличием доставшегося нам под опеку афериста.

      Откашлявшись, я просипел, что негодяя такого рода надо сажать без оговорок и проволочек, вторым планом поражаясь своей приобретенной идейности, вполне, кстати, на сей раз натуральной.

      При доверительной обеденной беседе присутствовало еще одно лицо – Вадик Тарасов, от которого Акимов секретов не имел, ибо, как было мне известно, их связывали давние и таинственные дела.

      – Ты не спеши, – шепотом урезонивал меня Акимов. – Чей он братец, помнишь? МУР из министерства урезонят. Это на уровне верхних решений. А с операми сам договорюсь, я там восемь лет отпахал, каждую сволочь знаю. Я и другое выяснил: информация попала в московскую управу ГБ. Но тут уж включится Вадик…

      – А…

      – А бюджет отмаза – полмиллиона.

      – Неправильно это все! – запальчиво высказался я.

      – Ну да. А «мерс» твой новый очень даже правильный…

      – Но он же нас развел, паскуда… Я, мол, порядочный… А сам всех нас по порядку!

      – За что и поплатится, – сподобился на реплику невозмутимый Вадик. – Материально. – И безразлично подмигнул мне стылым глазом, вставая из-за стола.

      Беленький воротничок модной рубашки в легкий, с зазорчиком, прихват туго охватывал его загорелую крепкую шею, а синий деловой костюм шелково струился по атлетическому торсу в сухих тренированных мышцах, что перекатывались под тонкой дорогой материей, будто под кожей скакового жеребца. В петлице пиджака отливом золота высокой пробы – крошка-знак спаянного со щитом меча, центр композиции личности.

      Я обреченно махнул рукой и пошел к раздаточной за дополнительным компотом.

      Стараниями Решетова столовка для сотрудников у нас была бесплатной. Овощи и мясо поставлял какой-то рыночный деляга, бывший мелкий азербайджанский опер, втеревшийся в доверие к начальству благодаря своему милицейскому прошлому и нынешнему коммерческому статусу. За поставляемую бесплатную говядину и свинину ему даже разрешался въезд личного автомобиля на территорию конторы, по которой он прохаживался с хозяйским видом. Эта крысиная морда активно взаимодействовала с нашими тыловиками и, видимо, обстряпывала с ними какие-то делишки, за что и пользовалась привилегиями – в частности внештатной ксивой Управления, выписываемой Решетовым