Эндшпиль Мастерграда. Олег Белоус

еще через несколько минут прибежал слуга Джонс, его хозяин лежал на пристани, немигающий взгляд не отрывался от разгружаемого пароходофрегата. Лорд был мертв, его черная душа улетела на суд к Творцу всего сущего.

      ***

      Ювелир Авраам подошел к дому мистера Джексона. Солнце уже садилось, наполовину скрывшись за зелено-серой громадой горы Марси – самой высокой в хребте Адирондак во владениях навахо. Улица была пустынна, все, кто хотел уже выразили свое соболезнование, но дверь была еще не закрыта. Черт! В нерешительности остановился перед домом. На скулах заиграли желваки.

      По правде говоря, прощаться с покойником не хотелось. Дрянной был человек, и Авраам однажды от него пострадал. До сих пор, вспоминая давний разговор с мистером Мижаквад, он вздрагивал. Хотя по правде после этого пришлось пережить всякое. Иногда он даже удивлялся, почему еще жив? Нда… крепка иудейская порода, если он еще топчет этот мир, а столь много друзей и знакомых ушли… Он бы и сейчас не пришел, если бы не жена мистера Джексона. Достойная женщина, достойная. Право слово, и не поймешь, почему такое сокровище досталось негодяю! Так что не выразить соболезнование было совершенно невозможно, но посещение он перенес на как можно более позднее время.

      Толкнул дверь и зашел.

      Стояла тишина. Сладко пахло ладаном и горько смертью. Смерть всегда трагедия, даже если под ее косу попадает мерзавец. Обязательно найдутся те, кто будет убиваться. Уже никого не было, только в спальне у закрытого гроба, все в черном, сидела, сжавшись в жалкий комочек, вдова. На звук открывшейся двери она никак не среагировала.

      Стиснул зубы.

      – Мое глубокое соболезнование, – глухо произнес Авраам.

      Женщина повернулась, посмотрела на Авраама и опустила взгляд.

      – А, это вы, давненько вы не заходили в наш дом, – вдова нервно затеребила подол платья, не подымая взгляд на мужчину.

      «С тех самых пор, как Джонсон донес на меня» – подумал Авраам, но сказал совершенно другое:

      – Так получилось, Сара, так получилось.

      Действительную причину размолвки с ее мужем Авраам сказать не мог. Не мог и все…

      Взгляд женщины застыл, словно она хотела разглядеть в полутьме спальни нечто видимое только ей, быть может прошлую жизнь, в которой она была пусть не счастлива, но где все было стабильно и привычно.

      Авраам опустил голову. Он уже собирался уйти, когда заметил, что гроб не только закрыт, но и щели между верхней крышкой и самим гробом залиты смолой. Кожа на лбу старого еврея сморщилась от удивления. Впервые он видел, чтобы прилагали столько усилий, чтобы изолировать мертвого от мира живых.

      – Сара, простите за мою неделикатность, – произнес, изредка поглядывая на окаменевшее лицо собеседницы, – но почему гроб закрыт, что случилось с Джонсоном?

      – Ах Авраам, я знаю, вы когда-то очень дружили с мужем… Когда-то… – ответила женщина дрожащим голосом, – Он выполнял заказ навахо и случайно разбил реторту с ядовитым воздухом. Очень ядовитым воздухом. И погиб на месте. А гроб выдали