Медовый месяц в Париже. Фиона Харпер

Дангерфильд, – сказал он, едва заметно улыбаясь глазами.

      Марион Хантер смотрела на него равнодушно, словно его имя ничего для нее не значило. Догадавшись, что нахмурившаяся Марион мысленно просматривает список гостей, он решил ей помочь:

      – Я му…

      – Мужчина! – завопила стоящая рядом с Алексом Дженни, внезапно восставшая из небытия. Она лучезарно улыбалась, а Марион казалась озадаченной. – Я хотела сказать… – Дженни глубоко вздохнула. – Алекс мой… мой… парень, – неубедительно закончила она; энергичность и жизнелюбие покинули ее, словно воздух, выпущенный из воздушного шара. Затем она схватила Алекса за руку и сжала ее, стараясь сделать его соучастником своего вранья. – Мы поссорились, и я подумала, что Алекс не станет этого делать, но он сделал, и сначала я была шокирована, но теперь я так рада… действительно рада. – И Дженни посмотрела на Алекса умоляющими глазами, а до него внезапно дошло, что не он является марионеткой и жертвой ее прихотей.

      Марионеткой была Дженни.

      Она ничего не сказала о нем родителям. Не удосужилась даже намекнуть на то, что появился какой-то там человек, с которым она будет встречать старость. А он глупец, если ожидал от нее иного.

      Удовольствие от встречи с мачехой Дженни испарилось. Алекса охватила ярость. Получается, для своей жены он всего лишь незначительная деталь биографии.

      Ну, ему наплевать на мнение членов ее семьи. Больше он не станет терять время зря.

      Игнорируя мачеху, он повернулся к Дженни:

      – Мне нужно с тобой поговорить. Сейчас же.

      Она едва заметно округлила глаза и одарила его притворной улыбкой:

      – Я… я…

      Дженни не пришлось отвечать. Она оказалась спасена группой подвыпивших гостей, высыпавших из банкетного зала в вестибюль. Они столпились вокруг Дженни и ее мачехи, громко расхваливая свадьбу и говоря о том, как классно они оторвались на празднике. Алекс решил ни за что не отступать до тех пор, пока не поговорит с Дженни.

      Эту женщину нельзя выпускать из виду ни на миг.

      – Сейчас неподходящее время, – сказала она, широко раскрыв умоляющие глаза. – Как насчет завтра? Мы сможем поговорить утром, когда все угомонятся.

      Алекс молчаливо на нее смотрел. Неужели она считает его таким лопухом?

      Марион вырвалась из объятий доброжелателей и подошла к Дженни и Алексу.

      – Все в порядке? – беспечно спросила она, от ее взгляда не уходило ничего.

      Дженни прикусила губу и в ярости кивнула, но Алекс догадался, что мачеху ей провести не удалось. Она с подозрением посмотрела на него, и он пристально и искренне взглянул на нее в ответ. Ведь Алексу нечего скрывать. Это его легкомысленной жене следует беспокоиться о том, чтобы не открылась правда. Казалось, Марион хочет вмешаться в их общение, и он был совсем не против этого.

      – Как давно вы знакомы с Дженни? – спросила она, делая вид, будто непринужденно болтает, но при этом не сводила взгляда с лица Алекса.

      Дженни