Под теми же звездами. Андрей Ренников

в свою комнату. Последняя служила ему и спальней, и кабинетом; посреди стоял огромный стол с наваленными на нем ученическими тетрадями; стол был покрыт зеленым сукном, причем часть этого сукна была изрезана перочинным ножом, часть закапана чернилами, присохшими к нему причудливыми узорами, а то место, где Конский сидел обыкновенно, облокотившись на стол, ясно указывали следы локтей: здесь сукно давно вытерлось и казалось не зеленым, а темно-коричневым.

      Коренев поглядел на стоявшую у дверей кровать. На ней, заменив вставшего хозяина, уже лежали и спали на простыне две собаки. Когда Коренев вошел, они проснулись и залаяли, но, испугавшись грозного окрика Конского, потягиваясь и ворча, сели на задние лапы и стали обдумывать свою дальнейшую деятельность.

      – Садитесь, голубчик, садитесь, – хлопотливо заговорил Конский, усаживая гостя в кресло, откуда выглядывала в виде бугра острая пружина, – садитесь, а я скажу, чтобы чай приготовили пораньше: а то я сам начинаю пить его только с одиннадцати часов.

      Конский отдал распоряжение горничной и, возвратившись назад, занял свое обычное место за столом.

      – Я вам не помешал? – спросил Коренев, оглядывая еще раз с интересом комнату и кровать, на которой сидели собаки. – Пожалуйста скажите, если заняты.

      – Нет, нет, что вы! Мне осталось исправить только две письменные работы. Если позволите, я их в пять минут просмотрю, и тогда мы поболтаем. Хорошо?

      Получив от Коренева согласие, Конский принялся проверять тетради, а гость взял со стоявшей у стены полки первую попавшуюся книгу. Это была книга Dedekind’a «Was sind und was wollen die Zahlen»[15]. Коренев принялся просматривать книгу, как вдруг заметил, что сидевшая на кровати собака, напоминавшая породой фокстерьера, спрыгнула на пол, затем вскочила на стул, со стула на стол и стала прохаживаться по краю стола, поглядывая на дрожавшую в руке Конского ручку. Затем она подсела к писавшей руке поближе и, протянув лапу, ударила ею по перу. Очевидно, скучавший фокстерьер старался найти хоть в этом некоторое развлечение после неудавшегося сна на хозяйской постели.

      – Фрэди, уйди, – проговорил Конский, продолжая писать.

      Но фокстерьеру, очевидно, понравился его первый опыт. Не долго раздумывая, он снова игриво протянул вперед лапу и снова ударил ею по ручке.

      – Фрэди, я что сказал? – сердито воскликнул Конский, – ты что это вздумал играть? Пошел отсюда, пошел! Знаете, он еще щенок, – с улыбкой пояснил Конский Кореневу, как бы стараясь этим извинить поведение фокстерьера. Затем, прогоняя одной рукой щенка и дописывая что-то в тетрадке другой рукой, Конский вздохнул, промокнул написанное и радостно сказал:

      – Ну, вот и всё. Теперь мы можем с вами поболтать.

      Он согнал со стола Фрэди, придвинул к Кореневу свое кресло и оживленно заговорил:

      – Вы знаете, Николай Андреевич, в последнее время я занят одной интересной мыслью. Вы, кажется, знаете, что я кроме специальной подготовки к магистрантскому экзамену по механике занимаюсь еще и философией математики. Конечно, у меня нет достаточно

15

«Что такое и чего хотят цифры» (нем.). Рихард Дедекинд (1831–1916) – немецкий математик, известный работами по общей алгебре и основаниям вещественных чисел.