Замерзшие сердца. Ханна Коуэн

на часы? – поддразнивает он.

      – Да пошел ты! Я к тебе еду.

      В нескольких метрах от тротуара, залитый золотистыми лучами утреннего солнца, сияет мой изрядно помятый «Форд». Сколы вокруг решетки радиатора и две трещины на лобовухе размером с монету намекают на покраску кузова или замену стекла, однако подобное дерьмо – как и другие внешние неприятности – меня мало заботят. К тому же двигатель у этой тачки глохнет всякий раз, когда я проезжаю больше пятидесяти километров, так что могу подождать, пока она сдохнет, и купить другую.

      – Сейчас шесть утра, Тай.

      – Дело срочное. – Запрыгнув на сиденье, захлопываю дверь, вздрагивая от жуткого скрипа.

      На этот раз голос Адама становится гораздо серьезнее:

      – Понял. Жду.

* * *

      С колотящимся сердцем нетерпеливо тарабаню по входной двери бунгало.

      – Открыто! – вопит Адам из глубины дома.

      Повернув дверную ручку, захожу внутрь. И даже не успеваю скинуть кроссовки, как в мою сторону уже летит клубок пятнистой коричневой шерсти.

      Собака Адама, Истон, проносится у меня между ног.

      – Привет, дружище, – сажусь я на корточки, чтобы почесать его за длинными ушами. – Прости, сегодня я без угощений. – Смеюсь, когда в ответ он переворачивается на спину.

      Снова поднявшись на ноги, отправляюсь на кухню.

      – Надеюсь, в той чашке – виски? – протягиваю я, увидев Адама, сидящего за маленьким кухонным столиком.

      Как и всегда, он выглядит собранным – и это несмотря на раннее пробуждение. Каштаново-пепельные волосы уложены в безупречную прическу; одежда выглажена – ни единой складочки на обтягивающей рубашке болотного цвета.

      – Да уж, вид у тебя хреновый, – хмыкает он, оглядывая меня с ног до головы.

      – Ага, спасибо. – Собравшись с мыслями, усаживаюсь за стол напротив.

      – Что за срочность? Дела, должно быть, паршивые, раз ты проделал такую дорогу, – подмечает Адам, отхлебывая кофе. Или не кофе.

      Со стоном поражения откидываю голову. Знаю, Адам меня не осудит – он не такой. Однако с Оукли он общается ближе, поэтому он точно разочаруется. А когда Адам разочаровывается, хочется сдохнуть.

      – Я опять накосячил. – Подняв голову, приковываю взгляд к стене.

      Брови Адама подскакивают до линии роста волос.

      – Когда успел? Ты только из Европы вернулся.

      – Обещай, что никому не расскажешь. Никто не должен знать. Особенно Оукли, – тарахчу я как сумасшедший.

      Сглотнув, он бормочет:

      – Нет, только не это.

      Едва заметно кивнув, отвожу взгляд в сторону:

      – Даже не знаю, как это вышло. Я проснулся сегодня утром, а она лежит у меня в постели…

      – Грейси? – осторожно уточняет Адам.

      На кухне стоит тишина. Мы сидим друг напротив друга, как немые, и даже не знаем, какие слова подобрать.

      Я вновь запрокидываю голову.

      – Грейси, – подтверждаю я, глядя в потолок.

      – Какого хрена, Тайлер?

      – Знаю. Знаю, блин. –