Дорога правды. Ксения Росси

и заболела, подхватив кашель, который перерос в воспаление, температура поднялась выше ста двух градусов1, а меня всю будто то окунали в холодную воду, то вновь доставали и клали в огонь. Только после того, как я не откликнулась на зов Джона из-за нехватки сил, в беспамятстве, он позволил Арнольду приехать и отвезти меня в ближайшую клинику. Всех подробностей я не помню, только тяжелый запах лекарств и глубокий окутывающий жар. Меня оставили лежать там на неделю, после чего за мной явился дедушка и настоял на моем отправлении домой. Мне было лучше, но врачи сомневались и не хотели выписывать меня. После нескольких дней уговоров и даже угроз Джон забрал меня.

      Дома он говорил со мной по-другому – шептал успокаивающие слова, которые тогда были мне так необходимы и которые казались мне такими искренними. Он передвигался по кухне своей косолапой походкой и едва слышны были его шаги, когда он подошел и, подняв мой подбородок, поднес ко мне трубку. Она была горячей, и от нее странно пахло, но дедушка сказал, что это лекарство, которое мне следует вдохнуть, чтобы я скорее выздоровела.

      – Врачи не знают, что делают, а я знаю, – он вставил трубку между моих раскрытых детских губ и велел вдохнуть. – Я вылечу тебя, я обязательно тебя вылечу.

      «Вот же, он помогает мне, в нем еще есть капля добра», – мелькнуло в голове, и я вдохнула.

      После этого «лекарства», которое дал мне Джон, лучше сразу не стало, я все так же находилась в бреду, лежала и проваливалась то в сон, – то в явь. Мне снилась мама, ее волосы и смех, она тянула ко мне руки и шептала ласковые слова, которые, просыпаясь, я вспоминала и хранила в голове, повторяя их про себя снова и снова, боясь забыть. Возможно, после поступка Джона прошло не более пары часов, а возможно, и дней – все это происходило стремительно, и я не могла понять, сколько времени провела в таком состоянии, но скоро мне и вправду стало легче. Дедушка меня вылечил.

      Второй такой случай произошел в более старшем возрасте, но я смогла позаботиться о себе сама. Мне было пятнадцать, когда я провалилась в неглубоком месте реки, прямо у берега. Тонкий лед треснул из-за моей невнимательности, стоило мне ступить на него, подбираясь немного ближе к укатившемуся манку. Вымокнув насквозь, я никак не могла сориентироваться и дойти до дома. В тот момент в голове крутилась мысль лишь о том, что я точно упаду в сугроб, если споткнусь, и меня задерут звери, либо я замерзну насмерть, чего мне очень хотелось назло дедушке, чтобы тот помучался и понял, что совершил ошибку, когда вел себя так по отношению ко мне… Но я брала себя в руки и продолжала идти.

      В тот день я застала Джона выпивающим с незнакомыми для меня людьми в гостиной, окутанной теплом пламени из камина. Их было человек пять, гораздо больше народу, чем обычно, но мне было все равно. Во рту одного из них была точно такая же «лечебная» трубка, которую давал мне дедушка. Я запомнила ее, но вот человек, который точно так же вдыхал дым, не выглядел больным – напротив, он был бодр и улыбался. Только

1

Температуру тела в Канаде измеряют в Фаренгейтах. 102°F = 39°C.