Светлячок. Сборник

кто это говорит? – спрашивает пугало.

      – Да кому ж и быть, кроме друзей, что тебя поят, кормят, всячески ублажают!.. А выйдешь, покажешься, мы тебя еще больше ублажать станем.

      – А все ль покорны мне будут? – спрашивает пугало.

      – А кому супротивничать? Ишь, ты всем какого страху нагнал… Не знают, куда деваться!..

      Щелкнул засов, заскрипела дверь, распахнулась… Как ахнет Барбос, как вскинется:

      – Ах, ты, воровка, Машка-плутовка!.. Вон куда забралась!

      Зафыркала кошка, бросилась на дерево, вскарабкалась, хвостом поводит, урчит жалобно, не знает, куда деваться.

      Даже плюнул медведь с досады.

      – Сраму такого не изживешь до веку, кого я испугался… А кто виноват? Все ты, Левон!..

      Окрысился волк:

      – Я-то при чем? Небось первая лиса прибежала да всякой небылицы насказала.

      – Видать, что так, – обозлилась лиса, – первый-то заяц был. Прибежал, кричит: «Ох, беда!., горе…»

      Затрясся заяц от страха:

      – Я, братики, ни при чем… Это мне мышь сказала, что зверь страшный к ним в хатку забрался…

      – Мышь? А где она, мышь? Подать ее сюда к ответу.

      Высунула мышь нос из норки и говорит:

      – Вот она – я… Точно, я первая сказала, что страшный зверь к нам забрался!.. А разве не страшен? Я и сейчас скажу: нет страшнее зверя, чем тот, что сейчас на сосне сидит… Вот что!…

      А. Федоров-Давыдов

      Щегленок

      Много на свете красивых птиц и с желтыми перышками, и с голубыми, и с красными. Но ни у одной нет такого пестрого оперенья, как у щегленка, у него и красные перья, и желтые, и голубые, и малиновые, и черные с белым, да всех цветов найдется, пожалуй.

      А почему так? Такой уж случай вышел. Когда были созданы все звери и птицы, стал Создатель расписывать их в разные цвета.

      Всех раскрасил, кончил работу, а тут и выскочила к нему маленькая серенькая птичка. Замешкалась она где-то и запоздала явиться вовремя.

      – Ты сама виновата, – сказал Создатель,

      – что опоздала; вот теперь и оставайся навсегда серенькой. У меня больше красок нет…

      Стала птичка жаловаться, стала просить Его:

      – Как же мне, такой невзрачной, на свете жить? Вон еще каждой краски у Тебя осталось немного. Вымажь меня хоть тем, что есть, хоть по одному мазку от каждой краски дай.

      Ну, Создатель так и сделал: всеми красками, какие на донышке остались, раскрасил щегленка. И стала эта птичка с тех пор такой пестрой, какой видим мы ее теперь.

      А. И.

      Храбрый заяц

      Заяц Длинные Уши сидит под кустиком и похваляется:

      – Никого-то я не боюсь, вот что! Надоело мне, что меня трусом считают. Куда ни повернись, всюду одно и то же слышишь: заяц – трус, всего-то он боится, от всех убегает. Ладно, теперь небось другое заговорят, как я на деле свою храбрость покажу.

      – Ой, понапрасну ты храбришься, куманек, – отозвалась сидевшая на суку сорока-стрекотунья. – Это ты только здесь, в укромном местечке, под кустом сидя, храбришься, а что-то ты скажешь,