Зеленый луч. Собрать мозаику. Натали Палей

эти слова с непонятным сожалением.

      Девочка? Я вообще-то уже девушка! И невеста!

      – Зачем притворяться, Джейс? – удивляюсь я. – Мы всегда говорим друг другу правду. Всю жизнь. Незачем что-то менять.

      – Да, всегда. Давай сушиться, – тяжело вздыхает Джейсон, улыбка сходит с его лица. – Можем замерзнуть. А потом поговорим.

      Почему он скис? Столько поводов для радости!

      Джейсон выпускает мою ладошку и раздевается. Оставшись в плавательных шортах, развешивает вещи на ветках деревьев.

      Я тоже снимаю платье, остаюсь в одной сорочке, плотно прилипшей к телу. Платье и нижнюю юбку развешиваю рядом с одеждой Джейсона.

      Украдкой, из-под опущенных ресниц, поглядываю на парня и удивляюсь, как сдержанно он себя держит. Мне тоже нужно успокоиться, а то веду себя как малолетняя девчонка, а не невеста. Вот Джейсон и называет меня соответственно.

      Мы уселись на коврик, который принес и расстелил Джейс.

      – С прошедшим днем рождения, Светлячок! – Джейсон протягивает небольшую коробочку, перевязанную шикарным сиреневым бантом.

      – Спасибо! Но, прошу, хватит называть меня детским прозвищем. Я уже и родителей попросила об этом.

      – Оно тебе подходит, – с мягкой улыбкой возражает он.

      Передергиваю плечами, с нетерпением развязываю бант и открываю коробочку. В ней аккуратно сложенная шаль из тонкого голубого шифона. Прозрачная, невесомая и очень красивая.

      Довольная подарком, я оборачиваю шаль вокруг шеи и вскидываю глаза на дарителя. Джейсон насмешливо усмехается, наверное, снова подумав, что я веду себя как ребенок. Я вздыхаю: тяжело меняться.

      И думаю о том, что Джейсон подарил мне взрослый подарок. Раньше он дарил что-нибудь сделанное своими руками: вырезанные из дерева свистульки, шкатулки, украшения. Те подарки мне больше нравились, потому что Джейсон вкладывал в них частичку себя, но я промолчала – пора взрослеть.

      Смотрю, как Джейсон достает из корзины, которую я чудом не перевернула, хлеб, сыр, огурцы, помидоры, бутылку кваса. Он раскладывает продукты, разливает квас по стаканам и делает бутерброды. И все это в торжественном молчании. Изредка Джейсон исподтишка бросает на меня взгляды, я улыбаюсь в ответ.

      Наблюдаю, как аккуратно он нарезает помидоры, огурцы и сыр, как потом все это красиво раскладывает на хлеб. На пикнике у озера, которое находится на границе наших поместий, всегда Джейс ухаживает за мной.

      Он приносит эту корзину и сам делает бутерброды. Это наша давняя традиция.

      Наконец, Джейсон торжественно передает бутерброд, а я, не выдерживая, довольно хихикаю:

      – Ты такой серьезный, как будто накрываешь стол для императрицы.

      – Не для императрицы, а для друга, по которому соскучился, – с теплой улыбкой произносит Джейс.

      Нехорошо кольнуло сердце: друга? Просто друга? Но… Как же?

      – Я тоже соскучился, Лори. Честно говоря, только увидев тебя, понял, как мне тебя не хватало все эти месяцы. Ты такая живая, искренняя, жизнерадостная.

      Джейсон нежно накрывает