Зеленый луч. Собрать мозаику. Натали Палей

вообще очень много спала. Мне самой казалось, что я сплю все время.

      Иногда приходил атер Кирстан Стефанович, но пока я никак не могла вспомнить его и кем он был для меня в прошлой жизни. Поэтому относилась к марилийцу настороженно, хотя казалось, что он искренне волновался за мое самочувствие, всегда очень нежно и с сочувствием разговаривал и постоянно сопереживал.

      – Господин Стефанович, я волнуюсь за нее, – однажды сквозь сон я услышала приглушенный взволнованный голос сестры Таисии, – выздоровление происходит медленно и тяжело. Прошло больше двух месяцев, но улучшения слишком незначительные, кости плохо срастаются, лера Тубертон постоянно все путает и забывает, а господин военный министр требует ее скорейшего выздоровления, чтобы допросить, – последние слова сестра произнесла в отчаянии.

      Я лежала, не открывая глаз, старалась, чтобы дыхание не сбилось. Странная, выработанная когда-то привычка. Вдох… выдох.

      Я затаилась.

      Дыхание спокойное и размеренное, как у спящей, но я бодрствую и подслушиваю.

      Вдох… выдох.

      – Военный министр требует? – с недобрыми интонациями в голосе переспросил атер Кирстан Стефанович. – Вы объяснили, в каком она состоянии? Без целительской магии даже не представляю, сколько должно пройти времени для выздоровления! – последние слова мужчина гневно прошипел. – Уже не говорю о полном излечении!

      Похоже, мужчина жутко разозлился.

      – Я все объяснила в последнем отчете, но военному министру нужна информация о зеленых лучах, вы же знаете. Он теряет терпение. Господин Йович тоже теряет терпение, – сестра говорила с тем же отчаянием. – А что я могу против господина министра и главного целителя? Они выговаривают мне за то, но леру Тубертон еще нельзя допрашивать, да и не о чем, если она собственное имя забывает! Допрос может так напугать ее, что она забудет даже то, что уже стала запоминать! Вот чего я боюсь!

      – Ясно, – задумчиво протянул атер Кирстан Стефанович. – Конечно, вы правы, сестра Таисия. Я возьму военного министра на себя. В конце концов, он мой дядя.

      «Военный министр Марилии – дядя атера Кирстана?» – успела удивиться я, а затем, видимо, все же уснула, так и не открыв глаза.

      Глава 4

      В один из дней, когда я проснулась после дневного сна, боль в пояснице не давала покоя. Руки и ноги были обездвижены и расставлены в стороны, я не могла самостоятельно дотронуться до зудящего места, помассировать его, облегчить состояние.

      В палате, к моему удивлению и досаде, никого не оказалось. Боль становилась невыносимей и постепенно стала распространяться на все тело. В отчаянии я позвала сестру Таисию, но голос прозвучал глухо, никто меня не услышал.

      Иногда казалось, что я и боль – одно целое, и никогда в моей жизни не было времени без боли: острой, тупой, поясничной, головной, плечевой… Я привыкла к ней, но временами терпеть становилось сложно. Как сейчас, например.

      Я позвала охранников, но те не отозвались и не заглянули в палату.