Отец Человеческий. Сергей Остапенко

я незнакомец и кивком головы указал на скан-код.

      Кононов медленно, будто вспоминая, кто он и где, скосил глаз на грудь, где на форму был нанесён едва заметный глазу воинский опознавательный знак. И только потом, окончательно очнувшись от нахлынувшей дрёмы, ответил утвердительно.

      – Какого года призыв, пятидесятого? – попробовал угадать нежданный собеседник.

      – Сорок шестого, – буркнул Кононов, шаря в памяти.

      Кажется, за столик к себе он никого не приглашал.

      – После срочной, что, остался?

      – Остался.

      – И что выслужил? – допытывался настырный незнакомец. – Всего лишь младшего лейтенанта. Ну да.

      Кононов встряхнулся и посмотрел на любопытного субъекта со сдерживаемым вызовом. Нужно использовать дыхательный протокол. Пока вдыхаешь – считать от одного до пяти, и пока выдыхаешь столько же. Вот бы ещё эти психологи присоветовали, как не проговаривать все эти пять цифр за одну секунду!

      – Отвал башки выслужил, – сообщил он, стараясь контролировать дыхание. – А тебе-то что?

      – Да не кипятись, брат, – миролюбиво поднял руки незнакомец. – Я ж тоже долг родине отдавал.

      – Где служил? – поинтересовался Кононов, пытаясь взглядом отыскать скан-код.

      – Не ищи, – усмехнулся собеседник. – У меня обмундирование старого образца.

      И верно, сообразил Кононов. Дореформенный образец, потёртый весь, но до сих пор не снимает. Досталось его поколению, когда эти на нас попёрли.

      Кононов быстрым движением века прищурил глаз, и режим смартвзора отключился, свернувшись в прозрачную пиктограмму на периферии зрения. Кононов оглядел зал. В столовой больше никого не было, только картинки меню, вспыхивая, сменяли друг друга на автовыдаче. Кофе давно остыл, недоеденная творожная калитка с укоризной смотрела с тарелки. Он снова осмотрел подсевшего мужика. Тот прихлебнул из кружки, по бортам которой свисало сразу с десяток чайных пакетиков, и протянул руку:

      – Ну чё, будем знакомы? Василий.

      – Младший лейтенант Кононов… Алексей.

      Ладонь Василия пахла табаком и долгой дорогой, была сухой и тёплой. Кононов пожал её и опрокинул в себя содержимое чашки.

      – Ладно, мне пора на рейс.

      – До Гимол, что ли?

      – Дальше.

      – Надо же! И мне дальше. Эка тебя занесло. По какому делу?

      Кононов взвесил за и против и решил, что хоть мужик и назойливый, но нет ничего страшного, если рассказать ему.

      – Сослуживец погиб. Везу вдове кое-что из его вещей. Он просил.

      – Вона как. Ясно. А с тобой самим-то, что не так?

      Кононов пожал плечами.

      – Ловушку зацепил. Нашу же. Под парализующий импульс попал, пару суток пролежал обездвиженный. На ноги подняли, но не все функции ещё восстановились. В общем, типа в отпуске пока.

      – Тоже досталось, значит. Что там сейчас на рубеже творится-то? Как и раньше лезут?

      – Как раньше уже не лезут, – сказал Кононов. – Попроще стало.

      Коллоидная плёнка, интегрированная в ткань барабанной перепонки, не слышимо для посторонних завибрировала, и голос «Алисы» напомнил, что до посадки на рейс осталось пять минут.

      – Раз мы попутчики, то пора на перрон, – предложил Кононов.

      Василий с сожалением оглядел свой напиток. Оставлять его он явно не хотел, но тот был слишком крепким, чтобы выпить его залпом. Он сделал несколько мелких частых глотков, отставил чёрную жижу в сторону и нацепил на плечо видавший виды походный рюкзачок.

      Перрон был открытый; снег продолжал идти вторые сутки, намело почти по колено. Сдвоенный автоваг пригородного низкоскоростного маглева с шипением нёсся по старой колее, разбрасывая в стороны снег из-под магнитной подвески. После полной остановки ведомый модуль клацнул, отцепился от ведущего и ушёл на запасной путь. Пассажиров до конечной почти не было, поэтому автопилот решил избавиться от балласта и не гонять сдвоенную сцепку туда-сюда.

      Кононов и Василий нырнули в дверь и упали на кресла. После того как на станции сошла, медленно покачиваясь, тучная женщина в меховой шубе, опустевший автоваг остался в их полном распоряжении.

      – А я на рыбалку решил выбраться, – сообщил Василий, удобно устроившись. – Подлёдный лов – слышал такое? Не увлекаешься?

      – Равнодушен. В детстве рыбалил, да. А потом как-то завертелось… не до того стало.

      – Да ну, ты чё. Рыбалку нельзя упускать. Дар рыбной ловли нам от предков остался. Кто рыбак – тот завсегда в любых условиях выживет. А кто на магазины надеется, тот, случись чего, первым коньки отбросит. Батя покойный говорил…

      Кононов слушал Василия вполуха. А то и в четверть уха. В голове хороводили заготовки речи, которую ему придётся держать на пороге перед совершенно незнакомой зарёванной женщиной по имени Варвара. Мучительно подбирая нужные слова и подходящий тон, Кононов следил, как быстро мелькают в окне белые пушистые лапы сосен. Наконец