Русская фантастика – 2016 (сборник). Алексей Бессонов

ко мне сами.

      Подумать только – эти долгожители были даже старше моих родителей! Некоторые из них добирались до меня больше полувека – из двадцатых годов прошлого столетия. Как на подбор, это были довоенные среднеформатные «гармошки», которые перемежались советскими репликами «Искра» и «Москва-1». Пережив большую войну, вещмешки-«сидоры», чуланы, антресоли и барахолки, они по-прежнему старательно рисовали свои пластичные картинки 6х9 см. «Agfa Billy» как теперь бы назвали из «limited edition», «Zeiss Ikonta 520/2» в премиум комплектации, «Kodak Junior», сконструированный и отделанный по моде 1930-х art deco. Дело даже дошло до деревянной крупноформатной камеры с черной накидкой и объективом, из которого «вылетает птичка», с деревянным же многоколенным штативом. Помните студийные фото из семейных альбомов с дедушками-прадедушками, где видны каждый стежок и ворсинка на одежде, не говоря уже о пронзительных глазах? Вот такие картины я делал своими руками.

      Фотокамера «Москва-2» пришла ко мне совершенно традиционным и обыденным способом. Я купил ее на воскресном блошином рынке, где за много лет перезнакомился с продавцами, и они издалека уже подавали знаки, приберегая для меня что-нибудь интересное. Взял дешево. И взял-то или из жадности, или из желания продемонстрировать свою лояльность знакомому продавцу. Вид у камеры был потрепанный: вся задняя линза в конденсате или в грибке. Помню, торговались мы с хозяином долго, азартно, зато и его время прошло нескучно, и мне выпало развлечение. Расстались мы только минут через тридцать, как всегда с рукопожатиями и объятиями, исполнив все ритуалы этой специфической тусовки. После чего камера отправилась в стол, а я на работу.

      В следующую субботу я проснулся все еще слегка оглушенный ураганом проведенных за неделю встреч, презентаций, испытаний и отчетов. Разбудил меня бесцеремонный проливной дождь, который, вместо того чтобы обволакивать и баюкать, пытался вломиться в комнату через сколько-то-там-камерный патентованный оконный стеклопакет. Едва открыв глаза, я понял, что долгожданный пленер отменяется и развлекать себя придется дома.

      Бросив в окно мрачный взгляд, я достал из ящика свой давешний трофей и для начала внимательно осмотрел футляр из коричневого кожзаменителя. Местами он уже начал трескаться и расслаиваться. Вместо родного шейного ремешка, когда-то вырванного вместе с заклепками, обнаружился добротный кожаный ремень, внахлест пришитый крупными валеночными стежками. Тоже коричневый, но от другого фотоаппарата. Удручающее начало.

      На рынке я, конечно, открывал и бегло осматривал камеру, но теперь мне предстояло не спеша оценить масштаб бедствия. Внутри футляра пряталась все та же «Москва-2» с шелушащейся дерматиновой обклейкой и хромированными, но уже ободранными до латуни накладками, штативным гнездом и «крутилками» на корпусе. На верхней панели – чужеродное тело – салазки для фотовспышки, прикрученные «по-живому», поверх дерматина, винтами с разнокалиберными головками. По всему видно – фотоаппарат