Эммануэль. Танцовщица с бульвара Сен-Жермен. Эммануэль Арсан

похоже, мой возраст теперь уже стал и не так важен. А ты должна стать женщиной…

      – Я уже женщина.

      – Нет, Жад. Но ты скоро ею станешь.

      2

      Со спортивной сумкой через плечо, в брюках и свитере, с волосами, упрятанными под красный берет, Жад бросилась к Ролану, ждавшему ее у стойки регистрации первого класса. В руках он держал посадочные талоны.

      Он взял сумку девушки и прижал ее к себе.

      – Никогда не прячь свои волосы, – прошептал он.

      Жад сняла берет, обнажая длинную каштановую косу, и бросила его в мусорное ведро.

      – Это заслуживает награды, – сказал Ролан и кончиком языка тихонько прикоснулся к ее уху. – Сумку регистрировать не нужно. Но я хочу видеть, что ты взяла с собой. Покажи мне все.

      Он провел ее в салон первого класса, расположился в углу и заставил распаковать вещи. Ролан внимательно смотрел содержимое сумки – шорты, брюки, футболки. Он многозначительно поморщился.

      – Ты хочешь взять именно эту одежду?

      – Это то, что у меня есть, – ответила Жад.

      – К счастью, я все предусмотрел.

      И он протянул ей кожаный дорожный чемодан.

      – Открывай. Все, что там лежит, – твое. А еще один чемодан уже отправлен в багаж.

      Жад с любопытством расстегнула латунную застежку. В верхней части чемодана она нашла бюстгальтер и трусики из бежевого шелка.

      – Я никогда не носила нижнее белье, – запротестовала она.

      – Но, снимая его и обнажая свое тело, ты доставляешь удовольствие тому, кто на тебя смотрит. Попробуй, нужно попробовать все. Давай, одевайся.

      Жад побежала в туалет. У раковины перед зеркалом стояла стюардесса и наносила макияж. Она презрительным взглядом окинула почти мальчишескую фигурку, проскользнувшую в одну из кабинок.

      Дверь не доходила до пола, оставляя зазор сантиметров в тридцать. Жад заперла ее и разделась. Она улыбнулась и тут же возбудилась, думая, что стюардесса, наверное, увидела ее одежду, брошенную на пол. Она вытащила трусики, крошечный треугольник из тонкого шелка, который не прикрывал ее ягодицы и удачно подчеркнул линию бедер. Тело отозвалось на прикосновение нежной ткани. Бюстгальтер обтянул ее грудь, коричневые соски просвечивали сквозь прозрачный шелк.

      Потом Жад вытащила плотное зеленое платье из хлопка с вырезом на спине, доходившем практически до ягодиц, а также пару туфель из тонкой кожи на высоких каблуках.

      Когда она вышла из кабинки и бросила джинсы и свитер в мусорный бак, стюардесса была поражена. Жад увидела себя в зеркале и поняла, с чем связано это удивление. Ее тело, скрытое до того под неприглядной одеждой, теперь было подчеркнуто, удачно выставлено на всеобщее обозрение. Ее бедра приобрели соблазнительную округлость, обозначилась грудь, пышная и дерзкая, а ноги стали еще более стройными. Жад стянула с волос резинку и тряхнула волосами.

      – Такое вот превращение гадкого утенка, – смеясь, сказала она стюардессе, а потом вышла, гордо подняв голову.

      Она направилась в салон первого класса. Ролан при ее приближении поднялся,