Основы истории философии. Том первый – Философия античности. Иоганн Эрдман

эффектов, в то время как другие оставались эскизными, поскольку их можно было дорисовать на досуге в студии на основе предыдущих этюдов или чужих картин. Без фотографии: Я прежде всего стремился изобразить те системы, которые были обойдены вниманием других, таким образом, чтобы получить полное представление о них и, возможно, пробудить желание узнать их лучше. Это было сделано, в частности, потому, что главной целью моего изложения всегда было показать, что история философии управляется не случайностью и бессистемностью, а строгой последовательностью. Для этого, однако, философы не первой степени часто оказываются едва ли не важнее величайших (подобно тому как амфибии и другие промежуточные стадии являются таковыми для системы животного ряда). Однако более всего моя главная цель требовала неуклонного следования одной точке зрения; поскольку двое не могут стоять на ней одновременно, в изложение могло быть включено только то, что я сам видел, если не находил. Если я не ошибаюсь, внимательный читатель прочтет в моей книге радостное сознание того, что я не отклонился от этого; этот открытый, я хотел бы сказать, невинный характер потерял бы свою физиономию или мог бы быть лишь искусственно возобновлен, если бы я, не проверяя, копировал других, даже если бы это был лишь железный инвентарь однажды установленных названий книг. Если я не ошибаюсь, я сказал. Без такого ограничения я говорю, что теперь, но только теперь, я уверен, что все, что я позволил сказать автору, часто, возможно, по недоразумению, возможность которого я не отрицаю, но всегда своими глазами, было найдено у него. С некоторыми высказываниями мне было бы теперь очень трудно найти то место, где они находятся в моих выдержках, с другими даже невозможно, не перечитав всего автора, потому что без выдержек из текста я работал в изложении. Однако сейчас я нахожусь в счастливом положении человека, который, получив вексель, датированный местом его проживания и написанный его собственной рукой, отказывается его принять, не убедившись по своему путевому дневнику, что его в этот день не было дома, потому что он никогда не выдает векселей. Любому человеку неприятно, когда его упрекают: то, что ты якобы сказал, нигде не написано, и поэтому я приводил цитаты там, где опасался этого, а когда это случается со мной, я обычно ищу сначала в своих выдержках, а потом в самих выдержках из книг, чтобы посмотреть, не найду ли я цитату. Если я ее не нахожу, то отказываюсь от удовольствия уличить другого человека; этот вопрос меня больше не волнует, поскольку в противном случае он мог бы стать причиной бессонной ночи. Конечно, я не могу донести эту свою уверенность, основанную на субъективных основаниях, до других, и если они найдут утверждения без моих ссылок, они обратятся к другим источникам. Тем лучше! Как я не люблю их, homines unius libri, так и моя книга не хочет увеличивать их число.

      Галле, 28 апреля 1869 года.

      Доктор Эрдман.

      Предисловие к первому