Матабар. Кирилл Клеванский

рог, по которым стучали стальными колесами паровозы.

      Волшебных зверей, ради их ядер – вожделенного ресурса магов, либо истребили, либо загнали так глубоко в горы, что охота на них стала невозможной.

      Ученые Новой Монархии начертили карты и перевели на общий язык местное наречие, но не стали ломать головы над множеством имен и традиций. Тогда, сто девяносто шесть лет назад, после окончания восстания Темного Лорда, созвавшего под свои знамена многочисленные расы Первородных, книгочеи назвали эту горную цепь Алькадой. А местных жителей – Алькадцами.

      На том ученые мужи в своих не менее ученых мантиях и старинных кампусах в Метрополии и порешили. Они не спрашивали мнения ни обитателей гор, ни, тем более, их богов. Ученые вообще не верили в богов и не беспокоились, было ли это взаимно…

      Время шло и, вскоре, из-за карт, книг, железной дороги, троп из странного камня, школ, салунов, подков у лошадей, стальных плугов и еще множества иных груд металла и предметов “цивилизации”, жители долин и сами забыли, как их когда-то звали.

      Святилища забросили и отдали на растерзание мху и подгорным лесам. Имена богов предали забвению. Древние ритуалы и обычаи облачили в костюмы детских праздников. Мудрецов в рясах и робах заменили сельские учителя, пришедшие на работу в отстроенные из камня и дерева школы. Их неброские костюмы пропахли мелом и дешевым спиртом.

      Салунов, почему-то, отстроили больше, чем школ…

      Даже древние капища, куда вели самые тайные тропы, пали под натиском, гремящей металлом и шуршащей учеными мантиями, цивилизации. Теперь вместо них стояли деревянные церкви Светоликого, а пастырь в черных одеждах с книгой священного писания в руках читал проповеди.

      Так долина, некогда чтившая горных богов и их потомков, превратилась в очередной “Субъект Новой Монархии, находящейся под контролем Трех Палат Парламента Десятого Созыва и Правительства Двадцатого Съезда, под названием – Пригорная Губерния”.

      Кажется – именно так это преподавали в тех самых школах на уроках Общественного Строя.

      Чуть меньше, чем два века потребовалось цивилизации, чтобы превратить жителей долины в настоящих Алькадцев. Тех, чьи женщины носят платья, работают швеями в душных цехах фабрик, разносят напитки в салунах и тавернах, растят детей, учат их в школах, исправно ходят в церковь на шестой день, любят своих мужей и отцов.

      Тех мужей и отцов, трудящихся в шахтах, добывающих ценный ресурс, коим так богаты горы Алькады или рвут плечи на лесопилках. Мужей и отцов, потеющих в плавильнях в соседних цехах на тех же фабриках, где их любимые жены и дочери шьют для них плотные рабочие робы.

      И те и другие гнули спины в поле, работали на фермах, смотрели в непременно светлое будущее и надеялись, что их дети, получив хорошее образование, может быть даже став бухгалтером или, будь на то воля Светлоликого, юристом или врачом, переедут в город.

      Город…

      Говорят города – это как деревни, только в сотни раз больше. Говорят, там дома из искусственного камня, металла и стекла; говорят там есть улицы, по которым ездят повозки без лошадей, а на тротуаре горят железные палки без всякого масла или дерева. Говорят, там живут сотни тысяч людей и…

      Много чего говорят.

      Особенно те Алькадцы, коим посчастливилось там побывать. На все окрестные поселки и деревни таких не набралось бы больше сотни. Путь до ближайшего города-миллионника Новой Монархии был не близким, а до первой железнодорожной станции предстояло пересечь дикие прерии. Неделя в дилижансе посреди бескрайнего моря трав и холмов. Моря, полного сухопутных пиратов и хищного зверья.

      А затем еще несколько дней пути на поезде. И если кому-то кажется, что находиться в несущейся по стальным прутьям, чадящей паром металлической коробке безопаснее, то… он ошибается. “Пираты” – разбойники и монстры никуда не исчезают, стоит путешественнику шагнуть на перрон. Скорее, даже, наоборот…

      Так что неудивительно, что Алькадцы, все такие цивилизованные, в деревнях и поселках, порой поднимали взгляды к горам. Когда заканчивались уроки в школах, когда не звенели колокола в церквях, когда менялись смены в шахтах, на фермах и лесопилках, когда солнце больше не светило над холмами и полями, они тайком, тихо, под сумерки, рассказывали своим детям про горный народ.

      Про мужчин и женщин с кожей, обласканной пламенем и волосами, похожими на ночь. Могучие и древние, из числа Первородных, они были теми, кого зачали горные боги, а затем отдали на воспитание зверям. От того у них глаза – не людские. Со зрачками-веретенами и радужками, практически полностью закрывающими белки.

      Они рассказывали, что когда-то горный народ жил здесь в большом количестве. Те заброшенные, старые святилища и капища, что порой встречались на дорогах и среди вырубок лесопилок, принадлежали именно им. Там обитатели вершин молились своим горным богам, жестоким, но справедливым.

      Алькадцы вспоминали разные истории об этом народе.

      О том, что те владели тайнами, которые цивилизованные люди Новой Монархии называли певучим словом – магия. О том, что горный народ