На берегу времени. Сборник

      Ахматова Пастернаку

      Ахматова обижена была… раздражена,

      А может, зависть добавляла каплю яда?

      Хотя, подумав, то «по всем раскладам»

      Ведь именно ему она была должна —

      Как женщина, подруга и жена

                                                           … кого?

      Да Пунина, что Пастернак вернул из ссылки!

      А может, врали ей и вешали ухмылки

      На лица серые никчёмные пииты

      (Крутясь вокруг стареющей матроны),

      Посуду мыли и крутили патефоны:

      Ума, таланта и легенды – волокиты

                               … поющие себя, а не Его.

      «Зачем из конформиста делают страдальца?»

      Забыв, что для поэта жить с вождями —

      Что на лубок прибитым быть гвоздями,

      Изображая грусть и верность… мудрость старца,

      Когда трясут растленные злодеи

      Раскрашенной в цвет радуги идеей

      Всеобщего и восхищающего братства…

      На самом деле – отупения и рабства.

      А что же Пастернак? Ему бы всё мечтать…

      Роман о прожитом и личном написать —

      Всё прокрутить в мозгу «по новой»

      И исповедаться, своё взяв… для основы.

      А может, выпросить прощения у Оси…

      Ведь наверху с него, конечно, спросят

      За все его предательства, грехи…

      И могут не спасти его стихи

                                                 … а вот роман:

      Всей жизни честное, прямое отраженье,

      Как взрыв, как заново рожденье

                                                        … и обман.

      Конечно, знал, что впереди страдания венец,

      Но всё зачтётся и отпустит совесть

                                                       … наконец.

      И наплевать на деньги, на медали,

      На то, как оскорбляли, унижали…

      Собрания… и вопли из толпы,

      В которой все озлоблены… глупы.

      Ушёл поэт… безвременно сгорев,

      Но душу чистую оставил для потомков.

      Я вижу, как в закат идёт с котомкой:

      Поняв, простив… и всё забыть сумев.

      Белый саван

      Рисуя мелом на обугленной земле,

      Зима плетёт свой лёгкий белый саван.

      И затухает жизнь в бесформленном желе…

      И здесь, и там рука его, но сам Он

      Не скажет, где соломки постелить,

      Где в брод идти, какую выбрать карту,

      Где стоп сказать, не следуя азарту —

      Остановиться, край определить.

      Так просто, и нам кажется – зачем

      Всё усложнять? Стараться думать, править

      И пробовать вернуть назад, исправить

      То, что уходит, становясь ничем…

      И мы идём колоннами по двое,

      И по колено грязь, и больно, но молчим…

      За что? Скажи нам, за желанья чьи

      Нас движет смерть костлявою рукою?

      Туда, где и не ждут, и нет причины

      Нам жизнь отдать, и где проклятья в спины

      Летят… а выбора лишь два —

      Убить…