Кардинал. Даррен Шэн

мистер Райми, полюбуйся и выскажи свое мнение.

      Он поднял руки и замер в картинной позе. Высокий, шесть футов пять дюймов или даже выше. Тощий, кожа да кости. Большой, перебитый, словно у боксера, нос. Волосы коротко подстрижены, по бокам выбриты наголо. Торчащий кадык. Голова кажется непропорционально маленькой, узкой и вытянутой, рот слишком широкий. Кожа на скулах тонкая, почти пергаментная, землисто-серого цвета. Одет в мешковатый синий спортивный костюм и стоптанные кроссовки. На правом запястье дешевые электронные часы. Никаких драгоценностей. Пальцы длинные, костлявые, кривые. Ногти сгрызены до мяса. Вторая и третья фаланги левого мизинца торчали вбок под каким-то неестественным углом. Я знал, что на самом деле Кардиналу должно быть под семьдесят или уже пошел восьмой десяток, однако на вид не дал бы ему больше пятидесяти.

      Поняв по моему выражению лица, что осмотр закончен, он опустил руки.

      – Теперь моя очередь, – объявил он и пристально уставился на меня.

      Веки у Кардинала были тяжелые, совиные, как у дяди Тео, но иногда они широко распахивались, словно створки, за которыми плескались два озерца жидкой смерти.

      – Да-а… – протянул он. – Я тебя не таким видел. А ты? Что ты обо мне думаешь?

      – Вы худой, – ответил я, стараясь соответствовать его невозмутимому тону. Не знаю, что у нас за игра, но, если ему хочется, я подыграю. – Я вас представлял толще.

      Он улыбнулся:

      – Был я толстяком, но, когда на тебе весь город, о разной чепухе, вроде еды, беспокоиться некогда.

      Он замолчал, ожидая, что я скажу. Но мне ничего не шло на ум. Я только смотрел ему в глаза, стараясь не отводить взгляд и не дергаться. В конце концов Кардинал сам нарушил неловкое молчание:

      – Значит, ты Капак Райми. Это ведь из языка инков? Времен Атауальпы и братьев Айяр?

      – Не знаю, может, и так.

      – Так, так, – заверил он. – Я много читал об инках лет двадцать назад. Основателем их государства и династии был Манко Капак. У нас скоро откроется памятник ему, какая-то инициативная группа возводит. В этом городе на инков многое завязано, так что ты со своим именем отлично впишешься. Знаешь, какой девиз был у инков? – Я мотнул головой, сбитый с толку неожиданным сюрреалистическим поворотом. – «Manan sua, manna Iluclla, manna quella». Означает: «Не кради, не убивай, не ленись». Совершенно бесполезный девиз, за исключением последней части. Вот тебе и инки. Ну, хватит. – Он хлопнул в ладоши. – Наверное, голову ломаешь, зачем ты мне понадобился, почему я велел убить твоего дядю и всех его подручных, кроме тебя? Так?

      – Да, непонятно, – признался я.

      – Догадки? Теории?

      Я отрицательно покачал головой.

      – Хорошо. Ненавижу домыслы. Никогда попусту не притворяйся осведомленным. Незачем отнимать у меня время дурацкими уловками, тем более что я не вижу ничего плохого в старом добром невежестве. Тот, кто строит из себя всезнайку, никогда ничему не научится.

      Он снова замолчал. Я тоже не рвался расспрашивать, однако в памяти вдруг всплыли услышанные в пакгаузе слова… Я нерешительно откашлялся:

      – Форд