История одного Карфагена. Иван Александрович Окатьев

дела, споры о судьбе нашей страны и о её характере. Что произошло: злой умысел некоторой группы людей, стихийное действо дремавших в народе сил или же что-то подготовленное длительным ходом развития? В зависимости от того, к какой идеи мы примыкаем, у нас формирует свой взгляд на развитие страны и на то, каким образом в ней стоит жить: бояться и ужасаться народа, который показывает своё лицо, или считать его народом, вставшим за свои права? Думаю, что это не только исторический, но и философский вопрос, очень важный для всех нас.

      Продолжение

      2-го марта 1917-го года на станции «Дно» Николай II подписал отречение от престола, 3-го марта отрёкся Михаил, и правление Романовых прекратилось. Возник вакуум власти.

      С одной стороны, Петроград был в эйфории: кто-то был в ужасе, но большая часть людей была осчастливлена. На улицах начались демонстрации под красными знамёнами, объятия, поцелуи и песни – одним словом, наступила самая свободная эпоха в истории нашей страны, но, к сожалению, очень короткая.

      В это же время рухнула власть, существовавшая много веков, и было непонятно, чем её заменить. Конечно, множество людей рассуждало о появление демократической республики или конституционной монархии. Главная идея была в свержении царя, а остальное, как думали многие, решится по ходу. Однако, по ходу ничего не решилось.

      28-го февраля Временный комитет взял власть в свои руки, и сформировалось правительство, во главе которого встал беспартийный толстовец князь Георгий Львов, в результате чего первым решение нового правительства стала отмена смертной казни. Министром юстиции был назначен Керенский, бывший член исполкома Совета, который воспринимал себя выходцем из народа, следящим за всеми этими либералами.

      Параллельно с этим в полках Петроградского гарнизона шли выборы в Петроградский совет. При этом из левых партий был создан исполком Совета, которому и отводилась главная роль.

      Большевики в это время были раскиданы по ссылкам, тюрьмам и эмиграциям. Влияние их было очень мало, потому что они представлялись крайне радикальной группировкой, желающей создать общественное хозяйство. Кроме того, большевики шокировали всех своей позицией во время войны. Как только она началась, Ленин написал текст «Война и российская социал-демократия», в котором он начал с того, что эта война империалистическая и захватническая. Конечно, были социалисты и пацифисты, которые думали примерно также, но к началу войны они оказались в явном меньшинстве.

      Помимо этого, Ленин выдвинул предложение желать поражения собственному правительству и бороться за переход империалистической войны в гражданскую. Это было очень необычно, особенно в обстановке повсеместного патриотического угара.

      При этом, если Ленина спросили, то он бы уточнил, что российский пролетариат должен желать поражения российскому правительства, германский – германскому, французский – французскому, и так далее. После этого, по его