Змеиный перевал. Брэм Стокер

так и не родится боле богатый урожай.

      В разговор вступил сурового вида мужчина по имени Макглоун, молча слушавший рассказ:

      – А хто знает, когда начало блуждать болото?

      – Тю! Энто никому не ведомо. Но будто бы случилося так опосля того, как змей воду из озера забрал.

      В глазах рассказчика вспыхнули озорные искорки, отчего мне подумалось, что он не очень-то верит собственным словам.

      – Шо до меня, – вновь заговорил Макглоун, – то я не верю ни единому слову.

      – Энто еще почему? – поинтересовалась одна из женщин. – Ведь мы до сих пор называем гору «Нокколтекрор», шо значит «Гора потерянной золотой короны».

      – Тю! – воскликнула другая. – С чего бы мистеру Макглоуну верить в предание? Он же протестант.

      – Я верю тока фактам. Вот шо я вам скажу, – возразил тот. – Коли такая гиштория существует, так пущай мне ее расскажет какой-нибудь старик. Черт меня дери! Стану слушать тока того, хто собственными глазами все видал.

      И он указал на Мойнахана – морщинистого седовласого старика, примостившегося в уголке возле очага и гревшего над огнем трясущиеся костлявые руки.

      – Буду очень признателен, если и мистер Мойнахан расскажет свою историю, – вмешался я. – Мне не терпится узнать как можно больше об этой горе, странным образом завладевшей моим воображением.

      Старик взял кружку с пуншем, которую подала ему миссис Келлиган, словно побуждая начать рассказ, и заговорил:

      – Поведаю я вам тока то, что слыхал от моего покойного папаши. Он частенько говаривал, будто слыхал, как во время нашествия хранцузив под началом генерала Хумберта, не увенчавшегося успехом, кады вся надежа иссякла, аглицкие солдаты задумали разжиться деньгами. Потрачено-то было немало на жалованье, одежу, пропитание да подкуп. А для того надобно им было отыскать сундук с сокровищем. Чтоб им всем пусто было! Все, шо блестит, готовы к рукам прибрать.

      Тут старик отхлебнул пунша с таким явным желанием услышать вопросы, что окружившие его слушатели невольно заулыбались. Какая-то старуха вполголоса заметила:

      – Видали! Бэт тот еще рассказчик. Прям клещами из его тянуть надобно! А ну-ка, Барт, не молчи, сказывай, шо сталося с деньгами.

      – Шо сталося с деньгами-то? Хоцца узнать? Шо ж, обскажу, как дело было. Тока пусть миссис Келлиган плеснет мне еще пуншу, коли жинтману так любопытно. Говаривают, якобы один офицер, шо отвечал за деньги, улизнул с пятью али шестью солдатами. Сундук был тяжеленный – кованный железом да доверху набитый золотом. Эхма! Огромный сундучище – шо энтот стол, – полный золотых да бумажных денег. И ни одной серебряной! Вона как. Одно золото.

      Старик замолчал, наблюдая, как миссис Келлиган наполняет кувшин пуншем.

      – Тока не шибко много воды лей, коли ты меня любишь, Кэтти. Знаешь ведь мою слабость! Так вот… Говаривают, много сил потребовалось, шоб затащить тот сундук в лодку. Ночь выдалася темная, да к тому ж все вокруг окутало дымом. Высадилися они на берег около Киллалы,