Измена. Нас больше никогда не будет. Ольга Викторовна Дашкова

напуганная мышка. Пришлось немного успокоить.

      Отвез домой, а сам вернулся и устроил настоящий скандал ее отцу с требованием подать мне немедленно его дочь. Пусть волнуется, сука, за свою шкуру.

      – Так это ты ее привез? Тим, это какие-то новые эротические игры? Ты бы предупреждал, что это твоя телочка.

      – Ты принес воды?

      – Да, вот, держи. Но она уже приняла что покрепче, так что скажи мне «спасибо», что приготовил тебе девчонку.

      – Закрой рот, придурок. И пошел вон отсюда.

      Беру стакан, протягиваю его Марианне, не реагирует, лишь смотрит синими, бездонными глазами.

      – Пей, тебя здесь никто не обидит. Пей и успокойся.

      – Не хочу.

      Икает, качает головой.

      – Как тебя зовут?

      Знаю ее имя, но хочу, чтобы сказала сама.

      – Ма… Марианна. Меня зовут Марианна.

      – Я Тимур, этот балбес – мой брат Камиль. Ты в нашем доме.

      – Зачем? Зачем я здесь?

      – Ты хотела от кого-то сбежать, я помог, ты сбежала, но упала в обморок, и я не знал, что с тобой делать.

      Не верит мне, хмурит брови. Двигаюсь ближе, хочу коснуться ее лица, но сдерживаю себя, так странно это. Я всегда беру то, что хочу, когда хочу, где хочу. Любую женщину, что приглянулась, и никто никогда не отказывал, каждая была рада и отдавалась со стонами и криками.

      – Обморок? Я… я не падаю в обмороки.

      – Со всеми бывает.

      – Нет, не надо…

      – Тушь размазалась.

      Хотел стереть с ее лица краску, протянул руку, но встретил отпор. Улыбнулся, чувствуя, как Камиль наблюдает за нами.

      – Тебе не пора спать, братик?

      – О, нет, у вас тут так интересно. Но мне кто-нибудь скажет, откуда она здесь взялась?

      – Не твое дело. Это наш с Марианной секрет.

      – А, я понял, ты так теперь девчонок клеишь, играешь в спасителя, а они тебе благодарно отдаются. Но эта очень странная, запустила в меня туфлю, у меня шишка на лбу, смотри.

      – Исчезни, Камиль. А то я расскажу матери, что ты можешь вылететь из университета, потому что не закрыл сессию.

      – Это нечестно, это шантаж.

      – Свали, я сказал, – повышаю голос. На младшего отпрыска Самирова очень хорошо действует грубая сила и крепкое словцо. Камиль закатывает газа, но уходит, оставляя нас с Марианной.

      – Можно мне домой?

      – Ты хочешь домой?

      – Нет… я не знаю, я… Все сложно.

      – Давай ты умоешься, хочешь, можешь принять душ, а потом мы поговорим. Хорошо?

      Не доверяет, молодец какая.

      А я на секунду представил, что она могла наткнуться не на меня, а на кого-то другого. И кто-то другой мог ее увезти куда угодно и делать с ней что угодно.

      Из-за этого берет злость. На ее папашу и придурка брата, которые в итоге могли мне подсунуть бракованный, кем-то пользованный товар. А у меня всегда будет только самое лучшее. Так всегда будет.

      – Я не трону. Не трону, если ты сама не захочешь.

      Кончик розового язычка скользит