Измена. Нас больше никогда не будет. Ольга Викторовна Дашкова

рассказывай все как было на самом деле. А то из твоего истеричного повествования я ничего не понял. И вообще, знаешь, ты мне нравишься.

      Парень сел в кресло, откинулся на спинку, закинул ноги на журнальный столик. Дорогие кроссовки, я даже знаю их цену. Джинсы, футболка модного бренда, на руке браслет, часы – дороже кроссовок в пять раз. У Руслана тоже такие есть, брат тот еще модник.

      – Слушай, а как тебя зовут?

      – З…зачем?

      – Нет такого имени «зачем».

      Судорожно соображаю, что ответить. Назвать настоящее имя или соврать?

      – Люба.

      – Люба? Просто Люба?

      – Можно Любовь, – пытаюсь улыбнуться, моргая ресницами.

      – Допустим, это твое настоящее имя. А клиентам ты как представляешься? Здесь надо что-то эротичней, чем просто Любовь. Хотя… Любовь продает за деньги свою любовь… Что-то в этом есть. Но учти, больше пятерки я тебе не дам.

      – Я не проститутка и не шлюха. И не продаю любовь за деньги. Я это уже говорила, – перестаю улыбаться и быть приветливой. Почему он решил, что может оскорблять меня?

      – Все вы так говорите, бедные несчастные девочки приехали поступать и не поступили. Ты хоть совершеннолетняя? Хотя в такой бизнес берут в любом возрасте, там особого ума не надо.

      Что за наглый и противный парень, просто отвратительный! То расхаживал, попивая пиво, то вот сидит, развалившись в кресле, и дает мне свою оценку. Надменный, смазливый, смотрит на меня, как на вещь какую-то, как на кусок мяса. Ненавижу таких мужиков, которые потребительски относятся ко всему, тем более к женщинам.

      – Так какая у тебя цена?

      – Денег не хватит, чтоб меня купить, – прошипела сквозь зубы.

      – О, какая дерзкая девчонка! Слушай, ты мне нравишься, попала, можно сказать, в безвыходную ситуацию, в чужом доме, с ободранными коленками, в слезах, соплях – и все равно огрызается. Даже интересно стало, кто ты такая на самом деле и откуда взялась.

      – Засунь свой интерес куда подальше, я не такая. Я не продаюсь. Я тебе объясняла, что я действительно попала в трудную ситуацию. Мне нужно позвонить, мой телефон сел, если бы ты был нормальным человеком, джентльменом, ты бы вошел в положение девушки.

      – А если я не джентльмен?

      – Значит, катись к черту.

      В моем незавидном положении, вместо того чтобы искать себе союзника, я огрызаюсь и грублю. Молодец, Марьяна, так держать и дальше. Он действительно мог принять меня за проститутку в таком откровенном наряде. За воровку или аферистку.

      Платье задралось почти до пупка, ерзаю на диване, пытаясь его одернуть одной рукой. Титьки практически вываливаются из декольте, в зеркало лучше не смотреться, там, скорее всего, ужасный ужас. Я похожа на чучело, на всех вместе взятых жриц любви после бурной ночи.

      – Ладно, хорошо, будем считать на пять минут, что я джентльмен, а ты порядочная девушка. Меня, конечно, ждут на вечеринке, но ради тебя я туда не поеду. Давай, Люба, топи, я слушаю, что там у тебя случилось?

      Сейчас я уже не хочу ничего рассказывать ему. Противный такой, надменный