Училка и бандит. Юлия Гауф

Ивана иная беда – ему постоянно приходится играть роль то соблазнителя на минималках, то куртизанки семнадцатого века. Должно быть, это тоже утомляет.

      «Так бы и пожалела его! – умиляюсь, глядя на веселящегося мужчину. – Но не буду: мужика жалеть нельзя, иначе на шею сядет, и ножки свесит!»

      – Идем уже, горе луковое, – вздыхаю я. – В учительской сейчас, скорее всего, никого. Подождешь меня, а затем подробнее обсудим учебный процесс.

      Иван кивает, и мы заходим в школьный двор – пустой, разбавляемый лишь дворником Василием, и его котом – тоже Василием, которые стали неотъемлемой частью школьного пейзажа, как памятник Ленину на любой городской площади.

      И оба Василия, к моему немалому ужасу, спешат к нам, едва завидев меня. Боже, только не сейчас…

      – Здравствуй, свет очей моих, – дядя Вася говорит медленно и тягуче, что свидетельствует о том, что он уже накатил.

      Ну да, а чего тянуть? Подумаешь, утро, пффф! Зато у него оно каждый раз доброе.

      – И вам не хворать, дядь Вась, – здороваюсь я, слыша еле заметный смешок от гадкого эскортника.

      – Так и знал, что придешь, несмотря на выходной. Василий, вот, тоже тебя ждал, – дядя Вася легонько отталкивает ластящегося к его ноге пушистого кошака, которого я частенько подкармливаю кошачьими деликатесами.

      – Василий? – сдавленно переспрашивает Иван, и начинает кашлять. – Кха-кха… ну Василиса…

      Иван не слишком удачно маскирует смех под кашель, но дело до этого есть лишь мне.

      – По спинке постучать? – шиплю угрожающе, показывая кулак.

      – Злая ты!

      – Слышала уже эту фразу, – отмахиваюсь я.

      И почему все окружающие мужчины называют меня злюкой? По-моему, я – сама доброта.

      – А ты кто таков будешь, юноша? – дядя Вася обращает свое царственное внимание на продолжающего веселиться над нашими именами Ивана.

      И все же, он какой-то неправильный эскортник. Точно, бракованный экземпляр подсунули.

      – Я…

      – Иванушка он, – перебиваю я Ваню ехидно. – Дожил до почтенных лет необразованным балбесом, дядь Вась. Вот я и подтягиваю его по школьным предметам.

      – Мне двадцать шесть лет!

      – Ужас, – хватаюсь я за щеки, пародируя известный смайл, решив отомстить за насмешки над моим чудесным именем.

      – Иванушка, значит, – кхекает дядя Вася. – А братьев у тебя нет, юноша?

      – Есть, – удивленно отвечает Иван. – Двое.

      Ага! Чуть ли не в ладоши хлопаю от восторга, услышав эту новость. Держись, Иванушка, зря ты этим поделился!

      – «Младший вовсе был дурак» – цитирую я Ершова и посмеиваюсь, на всякий случай отойдя подальше от объекта моих сомнительных шуточек.

      – Эх, молодежь, – смеется дядя Вася, и зовет своего верного спутника: – Пойдем, Василий, пусть милуются! Иван и Василиса, подумать только!

      Милуются? Это мы сейчас милуемся с братцем-Иванушкой? Ну, дядя Вася!

      – Вообще-то, я – средний из братьев, – поправляет меня необидчивый мужчина. – Так что я, скорее: