Общага-на-Крови. Алексей Иванов

поджался и скривился Отличник.

      Нелли захохотала, схватила Отличника за щёки и поцеловала.

      – Скажи, Отличник, – весело предложила она, – ты что, и вправду веришь, что мы хорошие?

      – Дура ты, Караванова! – яростно стирая помаду, сказал красный Отличник. – Убирайся давай с моих колен!..

      – Ну чего в нас хорошего? – допытывалась Нелли.

      – Отстань!

      – Я знаю: ты понимаешь, что каждому из нас кажется, будто в нём есть что-то хорошее и важное для всех. Но неужели ты веришь, что так на самом деле?

      – Знаешь, как ты мне надоела? – с досадой сказал Отличник. – Шла бы поскорей на свою консультацию, а то опять выгонят за опоздание.

      – А может, и вправду есть?.. – робко предположила Лёля.

      – Просто он один в это верит, вот ты в него и влюбилась.

      – Ну какая же ты противная, Нелечка!.. – сконфузилась Лёля.

      – Тс-с-с!.. Тихо! – вдруг шёпотом закричал Отличник. – Тихо вы!.. Кажется, Ботва пришла!

      Все разом замолчали. В блоке кто-то стучал в чью-то дверь. Лёля потихоньку приоткрыла свою дверь и глянула в щёлку.

      – Ботова к вам… – оглянувшись, прошептала она Отличнику.

      Ольга Васильевна Ботова была комендантом общежития. Кличка у неё была Ботва. Маленькая, толстая, дряблая, с близко поставленными глазами, неизменно одетая в синий тренировочный костюм, она и вправду чем-то напоминала ботву – завядшую, бесформенной кучей выброшенную за ненужностью.

      Уверенным шагом она вошла в блок и забарабанила в дверь двести четырнадцатой комнаты, где жили Отличник, Игорь и Ванька.

      В блоке было четыре комнаты, объединённые узким п-образным коридорчиком. Здесь находились умывалка и туалет. Стены были покрашены глухо-сизой, пластилиновой краской. Они словно бы покрылись гусиной кожей от того, что краска была с мусором и плохо размешана. Дурно оструганные косяки словно зудели махрами задравшейся, нерасчёсанной древесины. Пол покрывала жёлто-оранжевая банная плитка.

      Постучав, Ботова сразу открыла дверь и вошла.

      – …и ещё спите! – донёсся до двести двенадцатой её громкий голос. – Ну-ка, давайте вставайте! Все уже на занятиях!

      – Доброе утро, Ольга Васильевна, – едва слышно Отличнику ответил Игорь. – У нас ведь сессия, свободный день…

      – Знаю я ваш свободный день!.. Почему у вас в комнате электрочайник? Запрещается ведь держать электроприборы в комнате!

      – Электрочайником, Ольга Васильевна, крайне затруднительно сжечь кирпичное здание.

      – Ну, не знаю, не знаю, Игорёк… Симаков, ну-ка подъём!

      Ответа Ваньки слышно не было. Если даже он и проснулся, то всё равно притворялся спящим.

      – Симаков! Из пушки не разбудить засранца… Ну ничего, он мне ещё поклонится в ножки. Бегаешь тут за ним, как не знаю за кем, по-хорошему относишься… «Не буду, Ольга Васильевна, больше не повторится!» Вам веришь, а вы мне подлите!

      – А что он опять натворил, Ольга Васильевна?

      – Ну, что-что… До пяти утра спать не давал, орал матерные песни на чёрной лестнице, в двери чужие, паразит, ломился, бутылки из окна кидал. Ещё неизвестно, кто на вашем