Удар молнии. Даниэла Стил

тихо ответила Алекс. Она расстроилась, муж отказывается смотреть правде в глаза. Он избрал самый легкий путь – путь отрицания. – Если они сделают операцию, я буду лежать в больнице, по крайней мере, неделю.

      Она пыталась заставить себя, да и Сэма, смириться с тем, что случилось, но тот, похоже, даже слушать ничего не хотел.

      – Слушай, прекрати уже, а? Ты начинаешь меня сердить. Тебе что, сочувствие нужно?

      Алекс никогда не видела Сэма в такой ярости – он вел себя так, словно его задели за живое. Она вдруг поняла, что его раздражение, по-видимому, вызвано воспоминаниями о матери. Из-за чего бы Сэм ни был взбешен, Алекс это заставило нервничать еще больше.

      – Да, ты прав, – рассердилась она в первый раз за последнее время. – Мне и правда нужна твоя поддержка. Этот твой упрямый отказ верить в то, что происходит, отнюдь не облегчает мне жизнь. Неужели тебе не приходило в голову, что я могу нуждаться в твоей помощи? Мне очень трудно. Через два дня я могу потерять грудь, а ты уперся рогом и твердишь, что со мной все хорошо.

      Глаза Алекс наполнились слезами.

      – С тобой все хорошо, – хрипло ответил Сэм и отвернулся, чтобы скрыть свои собственные слезы.

      Больше они на эту тему не говорили, и в воскресенье Алекс поняла, что Сэм не изменил своей позиции и не собирается все это с ней обсуждать. То, что происходило с женой, его пугало, так как слишком сильно напоминало о матери. В результате Алекс осталась наедине с проблемой. У нее, конечно же, были хорошие знакомые, даже парочка довольно близких подруг, но она редко виделась с ними – если не считать тех, с кем работала вместе. Раньше у нее совершенно не оставалось времени на друзей. Ее лучшим другом был Сэм, а теперь оказалось, что он не может ни принять то, что с ней происходит, ни помочь ей. Звонить кому-нибудь еще ей казалось глупым. «Привет, это Алекс Паркер, мне завтра сделают биопсию груди, ты не хочешь поприсутствовать?.. На самом деле мне могут сделать и операцию, если опухоль окажется злокачественной, но Сэм говорит, что все это, чтобы врач мог купить себе «Мерседес». Связаться с друзьями ей было трудно – труднее, чем признать, что Сэм ее подвел. Но это было так. Вечером она объяснила Аннабель, что уезжает по делам на несколько дней. Девочка расстроилась, но сказала, что все понимает. Алекс пообещала ей звонить и сказала, о ней будет заботиться Сэм. Аннабель крепко ее обняла и сказала, что будет очень скучать, из-за чего расставание стало еще более мучительным.

      – А к пятнице ты вернешься? Чтобы мы вместе пошли в балетный класс мисс Тилли? – спросила девочка, глядя на маму огромными зелеными глазами. Алекс тщетно пыталась восстановить самообладание.

      – Постараюсь, родная, я тебе обещаю, – хриплым голосом произнесла она, прижимая к себе дочь и умоляя Бога, чтобы ничего ужасного не случилось. Пусть страшный диагноз окажется ошибкой. – А ты обещаешь быть хорошей девочкой и не огорчать папочку и Кармен? Я буду по тебе очень скучать.

      Гораздо больше, чем думала, мысленно добавила она, задыхаясь от слез. Но и биопсия, и то, что за ней могло последовать, должны спасти