Удар молнии. Даниэла Стил

химиотерапии последствия могут быть непредсказуемыми.

      Непредсказуемыми? Что это значит? Уж не хочет ли он сказать, что, если Алекс откажется от химиотерапии, она умрет?

      – На работе у вас будет время все обдумать, – тем временем продолжал Герман. – И пожалуйста, как можно скорее приходите ко мне снова. Я постараюсь назначить прием на удобное для вас время. Доктор Андерсон сказал, что вы человек очень занятой.

      При этих словах он практически улыбнулся, и Алекс подумала, что, возможно, именно так он проявил ту самую свою «человечность», о которой говорил Андерсон. Если да, то можно с уверенностью сказать, что в этом человеке данное качество проявлялось куда слабее, чем хладнокровие и прагматизм медицинского работника.

      Но хотя Алекс и перепугалась до смерти от того, насколько сухо и отстраненно доктор Герман рассказывал ей о предстоящих процедурах, о его безупречной репутации она уже знала. Так что раз уж у нее – предположительно – злокачественная опухоль, то именно такой великолепный хирург как раз и требуется. А настроение ей и Сэм сможет поднять.

      – Больше нет вопросов? – Эта фраза Питера Германа очень удивила Алекс. Но она лишь отрицательно покачала головой. То, что сегодня выяснилось на приеме у доктора Германа, было еще хуже, чем вчерашние новости, и теперь Алекс чувствовала себя совершенно не в своей тарелке. Она уже представила себя без левой груди, а потом попыталась понять, каково это – проходить курс усиленной химиотерапии. Наверное, после этого у нее выпадут волосы? Алекс не смогла заставить себя спросить об этом хирурга. Но она знала нескольких женщин, которым после химиотерапии пришлось носить парики или чересчур короткие стрижки. Алекс точно знала – от химиотерапии лысеют. Однако перечень ужасных последствий лечения выглядел зловеще и без этого.

      Алекс вышла из кабинета врача шокированной. Вернувшись в свой офис, она поймала себя на мысли, что даже не помнит, как Герман выглядел. Она провела в его обществе почти час, однако лицо его испарилось из памяти – как и все то, что он говорил, кроме слов «опухоль», «злокачественный», «мастэктомия» и «химиотерапия». Все остальное слилось в одну сплошную какофонию.

      – У тебя все в порядке? – спросил Брок. Он заглянул к Алекс сразу же, как только она пришла, и заметил, что она выглядит еще хуже, чем вчера. Это его здорово обеспокоило. – Ты, часом, не заболеваешь?

      Но ведь Алекс уже больна – по крайней мере, по словам врачей. Это казалось ей невероятным. Она чувствовала себя превосходно, у нее ничего не болело, никаких недомоганий, а доктор Герман считает, что у нее, возможно, рак. Рак. Она никак не могла заставить себя в это поверить.

      И Сэм тоже не смог. Вернувшись вечером домой, она пересказала мужу то, что сказал Герман, но Сэм снова отверг мнение хирурга – с тем же спокойствием и легкостью, что и вчера:

      – Я тебе говорю, они просто защищают себя от обвинений в профнепригодности.

      – А вдруг нет? Вдруг они правы? Этот, как ты говоришь, парень – самый известный хирург