Тайны Васильков или мое нескучное лето. Лина Филимонова

улице, и все равно у меня ощущение, что на меня со всех сторон смотрят. И я точно знаю, что когда я дойду до противоположного конца деревни, там уже все будут знать, куда я иду и зачем, хотя я, может быть, и сама этого пока не знаю. Просто гуляю. Возможно, загляну к кому-нибудь из своих старых знакомых, если смогу их узнать.

      В те времена, когда я с ватагой мальчишек и девчонок лазила тут по садам и скакала по полям, лица у нас обычно были так перемазаны, что мы с трудом представляли, кто как выглядит на самом деле. Да и выросли все. Хотя бабульки меня узнают. Вот у кого острый глаз и чуткий слух. Это они, наверное, сейчас смотрят на меня из-за тюлевых занавесок, притаившись за горшками герани, читают мои мысли, а потом передают их соседкам на расстоянии.

      Все-таки отвыкла я от деревни. Иду сейчас, как по минному полю. Ощущение, что на каждом шагу подстерегают неведомые и непредсказуемые опасности.

      Самое страшное – это звери. В смысле, домашние животные. Ну, куры, ладно. Утки тоже ничего. Ходят, едят, никого не трогают. Но все остальные… Хотя бы тот же петух. Вчера бегал вокруг меня, крыльями хлопал, кричал что-то. И что я ему сделала? Не нужны мне его куры, я просто мимо шла. А он сначала смотрел одним глазом, потом повернул голову, посмотрел другим, потом снова повернул голову… Борода трясется, глаз какой-то жуткий, с желтым отливом, сам когтями землю роет. Я остановилась на всякий случай. Не хочу, чтобы он на меня сзади нападал. Лучше встретить врага лицом к лицу. И тут он как заорет. Я чуть на землю не свалилась от звуковой волны. Не знаю, кто услышал в этом вопле «кукареку». По-моему, совсем не похоже. По крайней мере, у этого петуха получилось что-то вроде «Э. Э. Э, Э, Э. Э-э-э-э-э-э». Последний вопль долго отдавался у меня в ушах. Петух в экстазе закатил глаза, а я, не оглядываясь, и по мере возможности стараясь не терять чувства собственного достоинства, быстрым шагом пошла дальше.

      Но сейчас, кажется, никаких опасных зверей не видно. Несколько кур копошатся в пыли, да где-то вдалеке мычат коровы.

      Рано я обрадовалась. Впереди, метрах в десяти от меня у изгороди стоит бык. Даже и не бык, наверное, а так, маленький бычок. И откуда он взялся? Минуту назад его не было. Наверное, из ворот вышел. Сердце мое быстренько убежало в левую пятку и оттуда тихонечко постукивало. Я пошла медленнее, лихорадочно соображая, считается ли розовый цвет разновидностью красного. На мне была розовая майка. Бледно-розовая, совсем не яркая…

      Бычок уставился на меня исподлобья, точь-в-точь как малолетние гопники, околачивающиеся в нашем районе. Думает. Я пошла еще медленнее, стараясь держаться поближе к плетеному забору на противоположной от быка стороне улицы. Не знаю, зачем. Вряд ли я через него, если что, перелезу. А уж если все-таки перелезу, то вряд ли бык не сможет перепрыгнуть его или просто снести своим большим рогатым лбом. Бычок мыкнул что-то трубным голосом и побежал ко мне. Я вжалась в забор, не отрывая глаз от неминуемо приближающейся ко мне смерти. Бычок быстро набирал скорость, но, когда до меня оставалось не больше полутора метров,